Москва для москвичей

Пьющий сосед

Уходящая городская натура (не путать с простым алкоголиком), которую часто называют неполиткорректным «дворовый алкаш», исчезает вместе с институтом московских дворов. Обычно алкаша зовут Вася, и во дворе его можно встретить в любое время. Резкий запах перегара, усталое, несколько смущенное лицо, ­тонкое чувство самоиронии. Знает все о местных жителях (кто к кому ходит, у кого какая машина), но в отличие от таких же осведомленных старушек, сидящих на скамейке, отличается добродушием и снисходительностью к чужим слабостям. Всегда готов помочь — вы­нести мусор, припарковать машину. Раз в неделю может позвонить в дверь с просьбой одолжить денег «до вторника». Старожилы рассказывают, что лет тридцать назад он считался самым завидным женихом во дворе. Он добр, редко бывает агрессивен, соседи его одновременно и стесняются, и любят. Вася — почти родной.

Сергей Иванович: «Я безработный, заработка нет вообще. Когда-то работал курьером, прессу всякую разносил. Как-то раз снимался на «Мосфильме» в массовке, сначала платили по 500 рублей в день, а потом подняли до 1 000. На выборы пойду. Если честно, голосовать буду за Медведева. Мой основной род деятельности — хождение по мукам. Я холостяк, не знаю, как бы меня жена такого выносила. Я книги читаю. Последнюю не помню, детектив какой-то. Особенно Москву не люблю, потому что здесь много машин и шумно, думать мешает».

Академик

Для того чтобы стать академиком РАН, нужно обладать не только научными заслугами, но и раз­витым чутьем, социальным и политическим. Поэтому в отличие от рядового научного сотрудника типичный академик или член-корреспондент — это аккуратно подстриженный и выбритый мужчина старше 50 лет (впрочем, некоторые из них носят бороду), в дорогом костюме, при галстуке, часто в очках в тонкой оправе. Манеры — аристократические. Большую часть времени академики и члены-корреспонденты проводят на работе, отдыхают на даче, по городу перемещаются в машине с шофером. Встречаются на общих собраниях, которые время от времени проводят все академии.

Я действующий директор, поэтому, конечно, занимаюсь больными, но у меня нет непосредственно своих пациентов — периодически мы делаем обходы по всему институту, сложные случаи обсуждаем на внутренних конференциях, разборах. Моя работа — это стратегические, клинические и научные вопросы. Я считаю, что Центр должен заниматься и больными, и преподаванием, и научно-исследовательской работой. Это очень трудно совмещать, но нам вроде бы удается.

Врачи могут ходить без галстука, но когда они переодеты в рабочую форму. Всё, без вариантов. Меня так в детстве научили. И я не испытываю от этого никакого неудобства. Легко, кстати, можно отличить мужчину, который носит галстук от того, кто не носит. Когда я еду в РАМН, я обязательно надеваю пиджак. У нас в этом смысле в какой-то степени ярмарка тщеславия.

Я не коренной москвич, но Москву обожаю. Тут все представлено, но иногда в диких, немыслимых со­четаниях. Москва трогательная, романтическая, и в то же время жесткая, независимая, купеческая, разбитная. Она всегда играла на опережение и имела свое мнение. Люди здесь собирались инициативные — она ими и сильна».

Сисадмин

Молчаливый тип корпоративного IT-специалиста, уважающего пиво, холодную пиццу, игры типа Counter-Strike, Quake и «Цивилизацию». Одет в джинсы с отсутствующим фасоном и свитер в ромбик, в целом представляет из себя симбиоз старомодного рокера (хвостик, джинсы) и научного сотрудника или инженера конца 1970-х. Окружающим постоянно кажется, что у него немытые волосы — скорее всего, это визуальный эффект.

На любое обращение сисадмин сначала предлагает перезагрузить компьютер и только потом соглашается зайти. Обычно оказывается прав. Кокетничает с женщинами примерно как автомеханик — то есть питает к ним слабость, но небезосновательно считает их идиотками в своей области. Сисадмин очень любит шутить, но шутки его способен понять только сисадмин. Впрочем, сисадминов, программистов и айтишников в стране достаточно много, чтобы обеспечить популярность бесконечных сайтов с соответствующими текстами и писателей вроде Алекса Экслера.

Женатый сисадмин ест приготовленную женой еду в лоточках и уходит ровно в момент окончания восьмичасового рабочего дня, неженатый — не ест и никуда не уходит.

Предшественники: сотрудники вычислительных центров, инженерно-технические работники

Станислав Гонтаренко: «Моя работа мне не очень нравится и к своей профессии я отношусь плохо, а вот зарплата нравится иногда. Люблю пиво, телевизор не смотрю. Книг не читаю, журналов тоже. Не помню, что последнее читал. Спортом не интересуюсь, хожу в «Молли Гвиннз». К москвичкам отношусь скорее положительно, чем отрицательно, а в самой Москве мне ничего не нравится. На выборы не собираюсь».

Выпускник творческого ВУЗа

Он молод, хорош собой и абсолютно уверен в собственной неотразимости. Актер, оператор или начинающий режиссер — неважно. Это тот вечный тип людей, который неподвластен времени. Работает в театре, подрабатывает на съемках второсортных фильмов или сериалов. Це­лыми днями репетирует, ночью уходит в загул. Любит бывать в «Маяке», испытывая свое обаяние на случайно встретившейся скучающей даме. Другая разновидность этого типа — выпускник литературного вуза, человек мечущийся, мучающийся и драматичный. Он носит плащ, очки и длинные волосы, боготворит поэта Воденникова, читает нараспев, по-прежнему ведет ЖЖ и публикуется на сайте stihi.ru. Родись он лет на десять раньше, то непременно работал бы в модной тогда книжной сети «Пир О.Г.И.» и участвовал бы в чтениях в Потаповском переулке.

Казимир Лиске, выпускник школы-студии МХАТ: «Найти работу в Москве — это геморрой, но если есть желание не деньги зарабатывать, а просто что-то интересное делать, то тут полно возможностей. Для молодых актеров, у которых есть фантазия и талант, есть очень много площадок, где можно себя попробовать и стать чем-то. Конечно, можно устроиться в труппу театра, но вряд ли этих денег хватит на полноценную жизнь, поэтому постоянно приходится что-то искать.

Сейчас я организую фестиваль — Threeplay. Есть три команды, каждая из которых должна собрать полностью спектакль за три дня: написать текст, отрепетировать, поставить и сыграть. Одновременно репетирую с Вырыпаевым новый спектакль «Иллюзии», который будет идти в театре «Практика» в начале октября.

Еще я преподаю во МХАТе, на курсе Брусникина, музыкальную подготовку. Летом мы ездили с ними в Суздаль, собирали по деревням какие-то реплики, брали интервью и потом делали из этой фактуры за три дня спектакль. Это самое интересное, что произошло со мной за последние три года».