Дискоболь

Юрий Сапрыкин
_____

шеф-редактор объединенной компании «Афиши» и «Рамблера»

«Впервые я увидел компакт-диск одновременно с большинством жителей страны, имевших обыкновение засиживаться у телевизора за полночь: в программе «Взгляд» только что вернувшийся из Америки Борис Гребенщиков крутил в руках блестящий круглый предмет, а на вопрос озадаченного ведущего Мукусева отвечал: «Это прибор для расширения сознания». Многотиражная молодежная пресса (и примкнувший к ней в эфире «Би-би-си» Сева Новгородцев) уже объяснили к тому времени, что корпорация Sony наладила выпуск новых носителей, они не гнутся, не ломаются, не портятся от времени, поцарапать их невозможно (что это неправда, выяснится гораздо позже), и звук у них такой прям... лазерный. Тогда все эти технологические чудеса казались чем-то далеким и недостижимым — примерно как падение коммунизма.

И собственно, с падением коммунизма все и началось. При более близком знакомстве (первый компакт, который я увидел в продаже, — «Сделано в белом» группы «Альянс», первый, который купил сам, — «Blue Lines» Massive Attack) CD, в общем, оправдал ожидания — по крайней мере с ним было удобно. Его можно было положить в карман или засунуть в плеер, он не требовал лишнего места при переезде, и звучание было если не фантастически лазерным, то вполне приемлемым, даже на самом завалящем китайском двухкассетнике (к которому предприимчивые китайцы быстро научились приделывать CD-привод). Проблема в том, что компакт действительно оказался нестареющим — если винил от старости теряет в качестве звука, но приобретает практически антикварное благородство, то компакт вечно молод, безотказно прагматичен и оттого со временем становится привычным и обыденным, как гречка или кефир.

Если в начале 1990-х за компактами надо было гоняться и как-то специально их добывать — пусть даже речь шла о воскресной поездке на «Горбушку», — и, как со всяким дефицитом, это придавало им некоторое дополнительное очарование, то спустя десять-пятнадцать лет уже приходилось специально изощряться, искать окольные пути и придумывать искусственные ограничения, чтобы придать этому предмету дополнительную ценность. Допустим, покупать только фирменные и только в «Трансильвании», по заведомо нерыночной цене, зато из лучших рук в городе. Или заказывать раритеты у торговцев, которые работают напрямую с лейблами. Или заказывать новые позиции с нарочным в лондонском Rough Trade или нью-йоркском Other Music.

В конце концов оказалось, что все это лишнее. CD — это просто предмет, по поводу которого не надо испытывать никаких особенных чувств. Вот несколько полок, они заполнены проверенным и нужным материалом, из них давно вычищена «пиратка» в вечно треснувших пластиковых коробках, их хорошо слушать в машине и дома — чего еще надо? Я ни о чем не жалею. Эти предметы подарили мне множество удивительных приключений и прекрасных знакомств; иные из них спасали меня от отчаяния или заставляли смахнуть слезу; другие, собранные в многодисковые антологии, позволяли подробнейше изучить лучших на свете артистов, спасибо им за это. Эпоха СD для меня не завершена, я по-прежнему заказываю диски — теперь все больше через друзей на «Амазоне». Я стал покупать реже и слушать внимательнее, и закончится все это, видимо, когда я физически не смогу больше доставать с полки диск и нажимать на кнопку «Open», — закончится потому, что я точно знаю: никому из тех, кому эта коллекция могла бы достаться в наследство, она будет совершенно не нужна».