Почта России

Офицер царской армии Александр Елагин — своей тайной возлюбленной Вере Недумовой.

Мать ­Елагина рассчитывала женить его на Екатерине Истоминой,  внучке владельца Голутвинской мануфактуры, — поэтому свои отношения они держали в секрете.

29/16 февраля 1912 года

Zittau

«Славная Верочка!

Шлю привет из очень хорошенького городка <…>. Ну а ты напиши мне что-нибудь, адрес не­трудный, пиши, а то очень скучно, все-таки кого-то не хватает, не с кем поговорить по телефону и не к кому забежать на часик поболтать, может быть, забежал бы к хозяйке, да она ни черта по-русски не понимает.

Пиши почаще, ведь адрес пока знаешь, а то я тебе напишу еще раз. А когда я найду квар­тиру, я переменю адрес. Привет твоей сожительнице.

Шурик».

5 марта/21 февраля 1912 года

Zittau

«О дорогая, я могу дать тебе слово сжечь часть твоих писем, почему часть, а потому что открытки я не считаю за письма, но и ты, дорогая Ве­рочка, сожги мои. Когда я сегодня пришел с фабрики, брат Боря дал твои письма и спрашивал, от кого это, я сказал, что от одного знакомого.

Верунчик, ну зачем ты опять больна, ведь это маленькое свинство (прости, что так выража­юсь). Разве эта скверная нога опять болит? Ты не ходи много, ведь это вредно. <…> Верочка, милая, береги себя всегда, ведь ты и дома в кровати можешь готовиться к экзамену, ну а практические занятия… Ты уж догонишь тогда, когда будешь совсем здорова.

1 марта ты можешь писать уже по новому адресу, сейчас я тебе не могу дать, потому что я его сам не знаю. Я тебе пришлю открыт­ку, и на ней будет адрес. Послезавтра уезжает Боря и я остаюсь один, один во всем городе. Немного страшно, знакомых два человека — и то немцы.

Верочка, для чего ты пишешь: «Неужели я не увижу тебя снова» — ведь мы еще увидим­ся. Как только я приеду в Россию, сейчас же приеду к тебе. Дорогая, не беспокойся.

Не знаю, буду ли я скоро здесь сниматься, — а если буду, то с длинными волосами, — тебе карточку пришлю.
Верочка, маленькая просьба: пиши почаще, ведь здесь очень приятно получать письма от милой Верочки.
Выздоравливай.

Жму твою ручку, Шурик.
P.S. Пью пиво за твое здравие».

Без даты

«Верочка, какое совпадение — и я вспомнил ту же Пасху. Верочка, но ведь тогда была виновата ты, я ходил 9 раз христосоваться, а ты только 3. Кажется, так. Зачем мой чертенок похудел — это маленькое свинство.
А когда Верунька переезжает в Москву? А то я боюсь, как бы там не подвернулся Андрюша Фили, ну как его там — Филипп или еще как. Ты смотри, пожалуйста, чтобы он не очень много христосовался с тобой.
Неужели ты и на Пасху будешь заниматься? Верочка, если ты меня любишь, брось, не за­нимайся во время каникул. Я сейчас сам занятой человек, но в воскресенье палец о палец не ударю.

Когда же ты будешь сниматься? Я всегда жду карточку. Если ты скоро пришлешь, то я тоже постараюсь сняться.

Ты, правда, пишешь, что мы нетерпеливы. Утром я пишу открытку, а вечером уже получаю от тебя письмо.
В Богородск как-то не хочется писать, что-то я боюсь, не знаю что.
В Богородске будет больше времени, чем в Москве, — пиши побольше.
О Верочка, скучно, скучно, в Москву, в Москву, в красное кресло со сломанной ручкой — удобно в нем и уютно. Жму руку.

Христосуюсь с тобой, дорогая Верочка. Жа­лею, что не такая здесь Пасха, — я ее так люблю ведь. Желаю всех благ земных и небесных.

Шурик».


Елагин учился в немецком городе Циттау вместе со своим другом
Федором Куприяновым, который был посредником в этой тайной
переписке. Недумова окончила Курсы Герье в Москве 

6/19 декабря 1913 года

Zittau

«Что значит «я забыл твое имя»? Нет, я хорошо знаю, что тебя зовут Вера, Верочка, Вера Николаевна. <…> Почему я не писал тебе, что я в Москве? Этого, пожалуй, я и сам объяснить не могу, но я тебе объясню, почему тебе написал, когда был здесь. Очень просто. Я увлекся той девицей, про которую писал два последних письма. Я забыл все — так нравилась она мне, а теперь к черту, опять ты. <…>

Разве я когда-нибудь писал или говорил тебе, что я не люблю тебя! Был ли такой случай и сделал бы я то, что случилось 22 ноября? Ведь не мог же я написать тебе, чтобы ты приехала в Москву, чтобы получить от тебя… Да, наверное, и ты не согласилась бы на это. Я почти всегда к твоим услугам (почти — это значит когда не занят матерью и братьями).

Разве мало я лгал, когда был в Москве? Сколько раз потихоньку уходил из дому к тебе <…>. И после этого ты еще упрекаешь меня, что я хочу порвать все. Ну скажи, для чего тогда я написал тебе, что на Рождество буду в Москве <…>.

Ну прости, дорогая Верочка, что я тебя так огорчил, забудь все. Встретимся в Москве, по­стараюсь загладить все прорехи, какие я до сих пор сделал, будем опять хорошими друзьями. Не забудь, что я приеду опять тем же хорошим мальчиком, каким был и прежде.

Ты больше не пиши сюда — меня больше не застанут твои письма, а будешь писать — пиши в Москву.
Когда писал я тебе последнее письмо, то после него прочел почти все старые твои письма, мне доставили некоторые удовольствие, а в некоторых были только упреки.

Но где же встретимся мы в Москве? <…> Ну да все равно, ты знаешь где, а я к твоим услугам.
Верочка, получу ли я то, что получил 22 но­ября? Конечно, да, а если нет, то я не знаю, что со мной будет. Умереть я не умру, я хочу жить, моя жизнь впереди, я еще ничего не видал в жизни. Ну а ты не сердись, Верочка, все ­пойдет опять по-хорошему».

P.S. Спустя несколько лет Елагин женился на Екатерине Истоминой, а Вера Недумова замуж так никогда и не вышла. Об их романе никто не узнал. Письма хранились у друга Елагина — Федора Куприянова, после его смерти племянница Куприянова передала письма в Мосгорархив.