Деньги — это бумага

«Свобода — это как возможность дышать», — кратко поясняет мне Сергей. Встретить финансиста у тюремных ворот собралось полсотни журналистов и всего десяток обманутых вкладчиков МММ, с которыми он пообещал при возможности расплатиться, для чего забрал с собой тома уголовного дела с их данными. По его мнению, если бы у государства было желание вернуть им деньги, это не составило бы проблемы: «В деле упомянуты люди, на которых оформлены 8% акций «Газпрома». Достаточно их просто взять и расплатиться со вкладчиками. И всё!» Однако Мавроди считает, что ему не позволят. «Я мог бы взять эти акции «Газпрома» на $15 млрд, уехать с ними на Багамы, и это всех бы устроило — ну еще один беглый олигарх. Но если я начну выплачивать, то превращусь в политическую фигуру. Ведь даже сейчас рейтинг у меня очень высокий».

Впрочем, пока о Багамах речь в любом случае не идет: судебные приставы неспешно, но методично изымают у Мавроди остатки личного имущества: от $700 тысяч со счетов до библиотеки из полутора тысяч книг, холодильника, снегохода «Буран» и обшитого скромным сайдингом двухэтажного дачного домика с холодильником «Апшерон», телевизором «Рубин» и земельным участком в 11 соток на берегу озера Селигер. К счастью для Сергея, квартира в доме №41 на Комсомольском проспекте не может быть изъята, поскольку оформлена в собственность не на него. «У меня не отняли жилье только потому, что оно было не приватизировано, — говорит Мавроди. — Мне по закону не полагается ничего иметь. Я живу при поддержке друзей. Я уж и забыл, как деньги-то выглядят». В устах некогда самого богатого человека в России эта фраза звучит несколько абсурдно — но тем не менее для Сергея это позиция. «Деньги не приносят счастья, — рассказывает он журналу «Свои». — Максимум, что они могут дать — это свобода, да и то далеко не всегда. Но надо еще знать, что с ней делать, с этой свободой. Большинству людей свобода не по силам. Ведь бывает как? Хочешь доказать что-то, карабкаешься изо всех сил наверх, а потом вдруг выясняется, что все давным-давно отстали, и на вершине — ты один. А вокруг — вселенский холод, мрак и пустота».

Впрочем, сейчас он написал уже четыре книги и утверждает, что больше всего ему интересно творчество. «Если совсем уж край с деньгами наступит и жрать будет нечего — ну придется подзаработать. Но надеюсь, до этого дело все же не дойдет. Ибо мало я не умею зарабатывать, а много — к катаклизмам вселенским почему-то приводит». Говоря про свою последнюю книгу, он довольно яростно утверждает, что его литературный дар на порядок выше, чем финансовый и экономический, и что более великой книги, чем «Сын Люцифера», не существует.

Интересно, что Люцифер, искушая героев Мавроди, почти всегда является им в образе обычного человека, мужчины лет эдак 35. «Он же не хочет пугать людей, — поясняет мне автор. — Выбор должен быть добровольным, а не продиктованный страхом наказания, — как, кстати, почти всегда происходит у Бога». «Страх наказания после смерти я не признаю, —добавляет Мавроди. — Пусть Он есть, я не считаю, что меня кто-то вправе судить. Даже Бог. Человек не должен ничего бояться. Страх — унижает». Неудивительно, что Мавроди официально предан церковной анафеме — правда, только адвентистами. «Они говорят: человек не мог сотворить такого, значит, ему помогал дьявол».

Одним из поклонников литературного таланта Мавроди оказался продюсер Сергей Ливнев, который, по словам Бахыта Килибаева, приобрел права практически на все сочинения Сергея. Этой весной его кинокомпания «Леополис» выпускает экшен «Пирамммида», основанный на сценарии Мавроди; роль его прототипа, финансиста Сергея Мамонтова, сыграет Алексей Серебряков. «Если бы мы брали актера, абсолютно похожего на Мавроди, это было бы не очень хорошо для коммерческого фильма: толстый, запущенный, в очках, — объяснял режиссер Эльдар Салаватов в «МК». — Мы решили, что девушкам будет приятней видеть другого человека в главной роли». Если картина окажется успешной, зрителей вскоре ожидает и сиквел — о приключениях Мавроди в бегах и американской пирамиде Stock Generation. При этом сам Мавроди ищет актеров для собственной комедии с нулевым бюджетом. По его словам, им написан сценарий для фильма, «который можно снять прямо у меня на квартире без всяких затрат. Причем не в ущерб качеству фильма — просто действие по сюжету происходит именно на квартире. Я собираюсь попробовать сыграть роль главного героя, это было бы идеально с точки зрения рекламы».
Прошлой весной Мавроди попробовал себя в роли ведущего: совместно с Евгением Лесным он записал несколько выпусков программы «Пирамида», посвященной разновидностям мошенничества и тому, как не стать жертвой аферистов. В эфир она, однако, так и не вышла — а радиоверсия одноименной программы на ту же тему была закрыта после первого и единственного эфира. Зато собственным блогом, который можно вести в одиночку и не покидая квартиры, Сергей занимается с удовольствием. Там можно, в частности, прочесть 36 выпусков его еженедельной газеты «Неделька», где Мавроди в поэтических эпиграммах комментирует текущие события политико-экономической жизни. Он пишет много стихотворений, а некоторые из них исполняет на популярные классические мелодии. Еще он развлекается переделками песен Высоцкого и российского гимна: «Славься, Отечество наше несчастное, бед да проклятий клубок вековой! Пусть ты жестокое, пусть ты ужасное — Родина ты! Мы гордимся тобой».

Отдельно Мавроди раздражает наука экономика. «Что это за «наука», которая не может ничего предсказать, а только прекрасно объясняет все задним числом? Почему все эти великие экономисты, лауреаты всех на свете премий (не только наши, но и западные), прохлопали нынешний кризис?» Его особенно веселит случай Бернарда Мейдоффа, осужденного прошлым летом на 150 лет, — по мнению Мавроди, он еще раз демонстрирует, что никакой защиты от пирамид мировая экономика до сих пор не придумала. «Можно сейчас открыть МММ как азартную игру. Технически это элементарно. Ничего с тех пор в законодательной базе не изменилось. Или можно поступить так, как делал герой моей повести «Пирамида», — объявить мои подписи произведениями искусства и торговать ими по все время повышающейся цене. А можно просто сказать: да, это пирамида! Ведь нет такой статьи в УК — «Финансовая пирамида». Потому что никто не знает, что это такое. Когда последующим платят за счет предыдущих? Но под это определение автоматически подпадает, скажем, любая азартная игра, а при более тщательном рассмотрении — и вообще любая финансовая структура».

Область своей нынешней жизни, обсуждать которую Сергей отказывается наотрез, — это отношения с бывшей женой. По слухам, Елена после развода сменила имя и сейчас живет где-то в Подмосковье вместе с их 13-летней дочерью, с которой не дает видеться отцу. Воздерживаясь от комментариев, Мавроди явно не хочет создавать ребенку лишние неприятности. Впрочем, одиночество никогда не было для него проблемой. «Я не испытываю дискомфорта, оттого что у меня нет друзей. Меня устраивает собственное общество — я говорю это без всяких поз. У меня, собственно, никого нет. Поэтому мне особо любить-то некого».

После потери рыбок и бабочек последним увлечением, которое до сих пор связывает его с прошлым, остается ловля на спиннинг щук и окуней — по собственным словам Сергея, то, что он по-настоящему любит в жизни. «Все остальное для меня в большей или меньшей степени безразлично». Он умышленно не учился рыболовству, хотя мог, разумеется, нанять тренера. «Просто мне хотелось, чтобы это была тайна: клюнет — не клюнет…»

В этом году ему исполнится 55 лет. «Сегодняшняя жизнь меня полностью устраивает. Еще сыгран только первый сет. Будет и второй. Игра еще не окончена», — уверенно говорит Мавроди. Я спрашиваю о том, что же его на самом деле интересует на новом этапе жизни. «Ничего! Или — всё. А это одно и то же. Это не тупик, это просто следующая ступень. Отсутствие конкретной цели. Ибо она — ограничение. К сожалению, мне уже незачем задавать вопросы. Я знаю все ответы. К сожалению — поскольку некоторые ответы человеку знать не следует. Ответы на отравленные вопросы тоже всегда отравленные. Но это, увы, слишком поздно понимаешь. К тому же всегда стоишь перед выбором, остановиться или идти дальше. И всегда идешь дальше, хотя следовало бы остановиться. Но остановиться — невозможно».