Война и вещи. Свидетельства. #Архив
Женская сумочка, ложка, немецкий фотоаппарат, дневник блокадницы, рассказ «Ребята», посадочный талон — шесть вещей, которые сохранились в шести семьях с войны и стали историей. БГ попросил членов семей вспомнить о том времени, рассказав про эти вещи
Юрий Николаев
____
70 лет
наладчик систем контроля ядерного реактора, пенсионер
____
70 лет
наладчик систем контроля ядерного реактора, пенсионер
«В нашей семье, к сожалению, осталось совсем немного вещей, связанных именно с войной, с моим папой, Николаем Михайловичем Николаевым. Когда началась война, ему было 44 года, но его все равно призвали, правда, не сразу, а в декабре 1942 года. Сначала он прошел школу командиров под Москвой, а потом стал командовать саперной ротой. Естественно, ему выдали оружие: наган, но настолько доисторический, что в цель при стрельбе было практически не попасть. После первого боя ему удалось добыть парабеллум, снятый с убитого немца. И ложку из нержавеющей стали. Наши-то, советские ложки, были из алюминия и легко ломались. А эта была сделана на совесть. Так он с ней и прошел всю войну.
Уже в Германии он обзавелся еще двумя «трофейными» вещами — ножницами по металлу, тоже невероятно качественными, и фарфоровыми настенными часами. Вообще, конечно, многие везли с собой на родину трофеи целыми грузовиками, но, во-первых, у папы просто не было такой возможности — не такой высокий чин, да и потом мародерство было ниже его достоинства, офицерской чести.
Так он и явился с фронта к нам, в деревню под Нижним Новгородом, — с парабеллумом, часами, ножницами и ложкой. Мне тогда было три с половиной года, но оружие меня уже невероятно привлекало. Я втихаря взял парабеллум и отправился на балкон — вряд ли я бы из него выстрелил: сил снять его с предохранителя у меня не было, и еще надо было догадаться, как это сделать, да и не заряжен он был. Позже отец сдал оружие, как и полагалось.
А с часами произошла довольно грустная история. Мы уже жили в Ростове-на-Дону, был 1948 год, первомайские праздники. У нас была корова, но вообще с продуктами было до сих пор негусто, особенно с хлебом. Тогда мама решилась выменять часы на хлеб, и отец отправился на рынок. Он вернулся с большим пышным кирпичом белого хлеба. Все очень обрадовались, поставили хлеб на стол, как торт. Было еще нехитрое праздничное угощение — молоко, картошка. И вот мама стала торжественно резать хлеб, но нож уперся во что-то твердое. Оказалось, что внутри была глина и солома, обмазанные тонким слоем теста. Мама очень расстроилась, заплакала от обиды на этот обман. Праздник, конечно, был испорчен.
Ножницы позже тоже были утрачены: какие-то товарищи в гараже попросили их у меня, да потом и не вернули — уж больно они были хороши. А ложка осталась. Когда я пошел в армию, отец дал мне ее с собой в качестве талисмана».
Ирина Николаева
____
25 лет
журналист
____
25 лет
журналист
«Дедушка умер задолго до моего рождения, и хотя ложка находилась в доме, всей этой истории мне почему-то никто не рассказывал. Но у меня был и второй дедушка, по маме, Михаил Павлович Осипов, который тоже прошел войну и которого, к счастью, я застала. Конечно, в нашей семье был абсолютный культ Дня Победы. Это был чуть ли не главный семейный праздник. Вся семья собиралась у бабушки с дедушкой дома, дедушка обязательно надевал свой пиджак со множеством орденов и медалей. Мы садились за стол, смотрели военные фильмы, ждали минуту молчания.
Во многих семьях с военных времен хранятся какие-то действительно особенные вещи, а у нас лишь ложка. Но вот я беру ее в руки, поражаюсь ее по-немецки основательному качеству и пытаюсь представить себе ее историю. Когда-то очень много лет назад какой-то немецкий солдат взял ее с собой и ушел на войну. Был ли он действительно ярым нацистом или человеком, которого воевать вынудили исторические обстоятельства? Была ли у него семья? Он погиб где-то под Москвой, мне никогда не узнать его имени, и никто никогда не смог бы предположить, что у этой такой простой вещи — ложки — будет такая долгая жизнь и своя история».
