Пособие по безработному

Николай Малинин, архитектурный критик

Несмотря на то что ключевое слово горбачевской эпохи было вполне себе архитектурно, перестройка никаких памятников по себе не оставила. Отсутствие интереса к архитектуре федеральная власть демонстрировала и все последующие годы. Ни крупных конкурсов, ни постановлений об «архитектурных излишествах». Однако излишества пробились сами, хотя стоящий за ними человек больше всего напоминал как раз Никиту Хрущева — крепкого хозяйственника с простецким вкусом. Но если Хрущев, отрицая предыдущий исторический период, апеллировал к архитектуре мировой, то Лужков обратился к образу старой Москвы. Что было логично не только по причине локализации его власти, но и по совокупности общественных настроений.

Эти настроения крепли все 80-е годы — по мере разрушения города (как тогда казалось, варварского). Общая для всей страны ненависть к советской власти имела здесь не только конкретную причину, но и альтернативу — образ Москвы «до 1917 года». Впрочем, «снаружи» эти настроения тоже подпитывались: в 70-е годы расцвел постмодернизм, важными составляющими которого были разочарование в прогрессе и творческое обращение к истории.

Перестройка дала этим настроениям выход. В апреле 1986 года общественность одержала первую реальную победу: спасла от сноса Щербаковские палаты на Бакунинской улице. Первый секретарь Московского горкома КПСС Борис Ельцин произнес на пленуме МГК сенсационную речь в защиту старой Москвы. Власть признала, что за 70 лет городу был нанесен страшный урон. И первые ее шаги были связаны именно с восполнением утрат: на Красной площади были восстановлены Казанский собор и Иверские ворота. Научная общественность возражала против новоделов, но символическое значение этих жестов перевесило сомнения.

Но уже следующий новодел — храм Христа Спасителя — знаменовал, что настроения преобразовались в официальный курс. То, что в качестве ориентира был выбран далеко не самый удачный архитектурный образ, а также сам метод его воссоздания (бетонный монолит с муляжами Зураба Церетели), ясно давали понять, куда все движется. И действительно, старые дома стали исчезать еще стремительнее, чем при советской власти, а на их месте возникали сомнительные железобетонные копии. Реставрацию вытеснила реконструкция, а затем и та пала под натиском иезуитского каламбура «снос с последующим воссозданием».

Принципы новой московской архитектуры мэр формулировал лично: «в центре строим под старину», «стекло только на окраинах», «нет плоскомордой архитектуре». Проекты, которые не соответствовали этим условиям, в Москве не имели шансов, даже если они побеждали в конкурсах: победителей или отстраняли от строительства, или всячески замыливали ход дела, или просто ничего не строили. Проходимость любого проекта была тем выше, чем больше он отвечал вкусам мэра. Поэтому стиль, который стал в Москве доминирующим, получил два названия — лужковский или московский. Правда, его существование отрицают даже его адепты. («Стиль московский существует уже 850 лет!» — заметил однажды глава стройкомплекса Владимир Ресин.) Да, с точки зрения историка, такой термин нелегитимен. Лужковский стиль — никакой не стиль, а лишь запоздалая, ухудшенная разновидность постмодернизма. Творческое, ироническое осмысление истории и среды здесь сведено к простодушному рифмоплетству: если рядом классицизм — мы готовим арку, если башня — башню ставь, к ней лепи колонны.

Самой же расхожей цитатой стали башенки — потому как у главного символа города их аж 20 штук. Именно башенки — бесконечно разнообразные, с чем-то непременно рифмующиеся и всегда что-нибудь цитирующие — оказались главной постмодернистской составляющей московского стиля. Появление самой первой башенки — на гостинице «Балчуг», в 1991 году — было естественно, поскольку здание стоит напротив Кремля. Следующие пять имели похожую мотивацию. Но после этого башенка стала своего рода пропуском в город, она лепилась уже где попало и как попало, на зданиях вполне современных форм, безо всякой связи с окружением, покорив в конце концов и московские окраины. И стала главным символом московской архитектуры.

Проверочные вопросы:

1) Какой строительный метод пришел в 90-е на смену реставрации и реконструкции?
2) Что можно считать первыми официальными лужковскими новоделами?
3) Какие архитектурные проекты могли появиться в Москве только на окраинах?

Задачи для усвоения материала:

1) Нарисуйте несколько башенок, подходящих для украшения торгового центра, кинотеатра, офисного здания.
2) Составьте краткое обоснование необходимости сноса кинотеатра «Пушкинский», Белорусского вокзала, Пашкова дома.
3) Придумайте, как стилизовать под старину газетный ларек, суши-бар, шиномонтаж.
4) Напишите сочинение на тему «Юрий Лужков как постмодернист». Приведите примеры.