Откуда еще берутся дети

МАМА ПОД ЗАКАЗЧИКА

«Мнение мужа по поводу суррогатного материнства меня не волнует, — говорит Катя, худенькая 21-летняя блондинка с почти кукольными чертами лица, решительно настроенная стать суррогатной матерью. — Если он не способен обеспечить меня и дочь и я вынуждена из-за него носить под сердцем чужое дитя и отдать потом, а он просто в онлайн-игры играет, то какое тут мнение мужа?» Сейчас Катя — «взрослый человек, принимающий решение сам» — выбирает своих первых биородителей. Она делает это исключительно из-за денег. «На голом энтузиазме никто на это не согласится, тем более что это опасно, при родах всякое бывает. Когда денег нет, на многие виды заработка согласишься. Приличные», — уточняет она.

Популярность суррогатного материнства как источника заработка объясняется его относительной доступностью — по большому счету стать в России суррогатной мамой может любая женщина от 20 до 35 лет с крепким здоровьем и как минимум одним собственным ребенком. За одну беременность женщина может получить до полутора миллионов рублей. Те, кто хочет заработать еще больше, могут выносить и родить ребенка, зачатого от родителей, больных ВИЧ или гепатитом С: тариф на эту услугу включает повышенный риск. «На такие поступки может решиться только отчаянный человек. В свои 18 лет я успела родить сына, выйти замуж, выучиться, развестись. Решила помочь другим», — рассказывает Альбина. Несмотря на юный возраст, судя по фотографии в ее аккаунте в соцсети, Альбина выглядит старше своих лет и рассуждает совсем по-взрослому. Когда сам себя воспитываешь, взрослеешь быстрее, считает она. Альбина — сирота, в 16 лет родила сына, через год разошлась с мужем, осталась одна с ребенком на руках. Дождавшись, когда ей исполнится восемнадцать, побежала сдавать анализы и проходить обследования: Альбина живет на Украине — там суррогатной мамой, в отличие от России, можно стать с наступлением совершеннолетия.

В некоторых странах Западной Европы и некоторых штатах в Америке запрещено коммерческое суррогатное материнство; во многих — анонимное донорство, в большинстве есть дефицит донорских клеток. За генетическим материалом западные заказчики едут в Россию, на Украину и в Белоруссию, а за суррогатными мамами еще и в Индию или Казахстан. «Как правило, к нам едут из стран, в которых очень большая очередь на донорские клетки, — рассказывает гендиректор консалтингового агентства Reprio Дарья Шепелева. Она ежедневно отправляет шесть-семь писем по вопросу суррогатного материнства иностранным клиентам. Много женщин из Великобритании, потому что там сейчас ввели обязательное неанонимное донорство, то есть по закону женщина, которая становится донором, может познакомиться с детьми, рожденными с помощью ее яйцеклетки. Соответственно, дети могут через 20 лет найти свою генетическую мать. Это, конечно, не всем донорам нравится, и не все к этому готовы».

В Америке о запрете на анонимное донорство и праве каждого человека знать своих генетических родителей говорили еще в начале 1980-х. Тогда банк спермы Калифорнии объявил о программе идентификации своих доноров и предложил разглашать информацию о них детям, рожденным с помощью ЭКО, когда они достигнут совершеннолетия. Европа включилась в дискуссию спустя почти 20 лет — после того, как восемнадцатилетняя американка Клэр, чья мама пользовалась услугами этого банка, стала первым в истории «ребенком из пробирки», встретившимся с донором спермы, которая была использована для ее зачатия. После этого в некоторых странах начали запрещать анонимное донорство.

В конце ноября 2013 года Америка сделала следующий шаг по защите общества от слишком быстро развивающихся технологий: сайту 23andMe, который, в частности, подбирал генетические данные партнеров под желаемые параметры ребенка, запретили продавать наборы для тестов. В Великобритании пока что с воодушевлением обсуждают новый метод искусственного оплодотворения, при котором побеждают лучшие гены сразу от трех людей. А в России анонимное суррогатное материнство и любые сведения о личности донора с прошлого года защищены законом — они составляют врачебную тайну.

Согласно закону, отцом новорожденного становится человек, чье имя внесено в книгу рождений в загсе. Регулируя отношения биологических родителей и суррогатной матери, закон всегда защищает интересы последней, определяя тем самым материнство не через генетику, а через физиологию — то есть беременность и роды. Родившегося ребенка отдадут генетическим родителям только после получения письменного согласия суррогатной мамы. В случае ее отказа родителям придется доказывать родство с ребенком через суд.

Суррогатная мать в любой момент может принять решение об аборте самостоятельно, никого не спрашивая. Казалось бы, в этих условиях женщины, рожающие для других людей, должны чувствовать себя уверенно. Но они больше всего боятся, что биологические родители передумают, и им придется оставить родившегося ребенка у себя или отдать его в детский дом. «Мне все равно, кому рожать — одинокому мужчине или однополой паре, главное — заключить правильный контракт, чтобы заплатили и ребенок мне не остался. Бывает же, что пары разводятся, и дите уже им не нужно», — говорит будущая суррогатная мама Катя.

По закону суррогатная мать не может быть одновременно донором яйцеклетки — то есть матерью генетической, чтобы не оказаться в ситуации, когда она должна отдать собственного ребенка. Эмбрион, которого она будет вынашивать, должен иметь генетическую связь хотя бы с одним из родителей, поэтому суррогатная мать не может быть использована в парах, где бесплодны оба супруга. Тем не менее на форумах обсуждается неоднократное применение запрещенных процедур. Дарья Шепелева считает, что ситуации, когда суррогатная мама становится и донором ооцитов (женских половых клеток), вполне возможны в недобросовестных клиниках: «Все зависит от морально-этических убеждений врача, агентства. Если такое делают, то это ужасно, на мой взгляд, потому что женщина в данном случае становится генетической мамой, а сам смысл программы суррогатного материнства этого не подразумевает».

В других странах, где разрешено коммерческое суррогатное материнство, например на Украине, у рожающих женщин приоритета нет, а судьбу ребенка, от которого отказались и родители, и суррогатная мама, решает суд. К тому же услуги суррогатных матерей на Украине и в Казахстане дешевле, поэтому многие россияне предпочитают искать женщин, способных выносить их ребенка, именно там. Еще одна причина — ничтожная вероятность когда-нибудь пересечься с суррогатной матерью снова, а следовательно, более весомая гарантия анонимности. Для самих суррогатных мам это так же важно, как и для родителей. «Я испытывала чувство радости, потому что я увидела лица счастливых родителей. И я заранее себя подготавливала. Ведь моего в этом ребенке ничего нет, я просто как купол на девять месяцев, — говорит суррогатная мама Антонина. — Всю беременность с ребеночком я разговаривала, мы слушали музыку, его мама мне после родов звонила месяца два, у них все хорошо. Желание увидеть ребенка совсем не возникает. Поначалу было какое-то чувство пустоты, но со временем оно прошло. И еще одну вещь я поняла — лучше искать сурмаму или биородителей из другой страны или города. И чем дальше — тем лучше». Антонина впервые решила стать суррогатной матерью в 2012 году, чтобы, как и все, поправить финансовое положение. Ей 26 лет, есть ребенок, разведена. Антонина просит меня опубликовать адрес ее электронной почты — сейчас она находится в поиске очередных биологических родителей.

Я нахожу женщин, мечтающих родить за деньги, в социальных сетях, где они открыто заявляют о своем желании стать суррогатными матерями и ищут клиентов. В отличие от безвозмездных доноров спермы они никак не рекламируют свои физические данные или уровень образования. Скромно и коротко пишут: «Группа крови третья положительная, двое детей, роды естественным путем, не замужем. 650 тысяч рублей плюс 15 тысяч ежемесячно». Суррогатные матери чрезвычайно востребованы, поэтому они выбирают, а не их. И если в интернете женщины не шифруются, то в повседневной жизни стараются скрывать род деятельности, боясь столкнуться с лишними расспросами, сплетнями «непросвещенных соседей-уродов». На последних сроках беременности они уезжают из дома к биологическим родителям ребенка и рожают там. «Соседи могут и не знать о суррогатстве. Обычно сурмамы дома не живут, — говорит будущая суррогатная мама Катя. — Соседям можно сказать, что ребенка нет: в роддоме всякое случается. А чего здесь осуждать? У нас только и научились, что орать «Позор!».