Зазаборье. Пустырь около Кремля

Между тем живое Зарядье еще недавно, на памяти живущего поколения, представляло собой сугубо антропогенную среду – похожее мы все еще видим в кварталах по другую сторону Варварки. Веками, переживая нашествия и пожары, Китай-город и Зарядье упорно отстраивались заново; застройка с годами становилась все плотнее – все больше камня, все меньше травы и деревьев. Вот почему в этом районе Москвы масштабное вторжение дикой природы на территорию города воспринимается не как ностальгическая краска, подобная травам на заброшенных рельсах Манхэттена, а как незажившая рана, как знак страшной беды.

Главного вызова, брошенного им самим городом, ни организаторы конкурса, ни проектировщики так и не заметили. А ведь речь должна была бы идти не о создании просто «парка в Зарядье», а о том, чтобы создать «парк вместо Зарядья». Решить эту задачу невозможно, пока не найден адекватный ответ на вопрос: чем парк, замещающий собой утраченный городской район, отличается от обычного парка, окруженного городскими районами?

Сегодня, в преддверии начала процесса реального проектирования, наступил последний момент, когда обсуждать это еще имеет смысл, поэтому поспешу высказать свое личное мнение.

Зеленая зона, небывалая на этом месте, сможет гармонически вписаться в ткань исторического города лишь в том случае, если послужит ее регенерации, восполнив утраты ее пространственных структур средствами, свойственными ландшафтной архитектуре. Речь, разумеется, не идет о примитивном обозначении контуров утраченных зданий Зарядья или тем более об их физическом воссоздании в виде стриженых кустов; и все же древнейший городской район смог бы возродиться в облике парка, если бы проектировщики позаботились прежде всего о восстановлении подлинного рельефа, уничтоженного в 1940–1960-х годах, и обратили внимание на историческую планировочную сетку, которая когда-то объединяла Зарядье с примыкающими районами. Ее линии все еще тянутся со всех сторон (и даже из-за реки) к периметру забора, как кости, нервы и сосуды – к отрубленной конечности. Этими линиями территория Зарядья все еще невидимо пронизана, они все еще могут стать естественным каркасом для ее новой планировки – не обязательно в точности повторяющей старую, городскую, но преемственной по отношению к ней и поддерживающей связь парка с окружающими кварталами.

Продолжая аналогию с регенерацией живого организма, заметим, что уцелевшая застройка Китай-города подсказывает и необходимую модульную систему для восстановления структуры городской ткани на ее базовом, «клеточном» уровне. В качестве масштабной единицы, которой мог бы пользоваться ландшафтный архитектор, решающий задачу пространственной регенерации Зарядья, мог бы выступить типичный исторический квартал, а результатом стал бы парк, пространственное членение которого выдержано в масштабе и ритме городской застройки. Такой парк, не будучи копией уничтоженного Зарядья, стал бы его инобытием.