Каким бывает путь священника

«Сначала я учился на биофаке МГУ, но на последних курсах понял, что естественные науки меня не привлекают. Духовное образование я получил в Православном Свято-Тихоновском гуманитарном университете (бывшем ПСТБИ) и в 1996 году стал бакалавром теологии.

Сравнительно быстро я стал священником — через семь лет после прихода к вере. Правда, в 1990-е годы люди становились дьяконами и священниками гораздо быстрее: храмы открывались один за другим, священнослужителей не хватало.

Достаточно было соответствовать минимальным требованиям: не младше двадцати лет, единожды женат, без канонических препятствий к служению и с рекомендацией настоятеля прихода. Людей рукополагали без всякого образования — и очень стремительно. В итоге это обернулось не очень хорошо, и эту практику были вынуждены прекратить: многие священники стали служить и проповедовать по принципу «кто во что горазд». Отчасти это привело к тому, что на рубеже 1990-х и 2000-х годов дисциплинарная вертикаль церковной власти, от которой сейчас многие страдают, усилилась вплоть до невозможных, с христианской точки зрения, пределов. Например, по личному усмотрению правящего епископа неугодный священник мог быть запрещен на неопределенное время или вовсе мог быть лишен сана. Никаких разбирательств при этом не проводилось, подозреваемая сторона не выслушивалась; архиерей мог единолично отослать рапорт о лишении сана в Управление делами Московской патриархии, рапорт подавался святейшему патриарху на подпись, после чего следовало заключение «Утверждается» за подписью патриарха Алексия.

При нынешнем патриархе Кирилле, слава богу, возродился Общецерковный суд, который до того существовал только на бумаге. Два лично известных мне священника, подав апелляцию в суд, были оправданы, а решение правящего епископа признано безосновательным. Проблема конфликтов между архиереями и священниками пока, конечно, не решена полностью, но сейчас стало лучше, чем прежде.

Долгое время меня не хотели рукополагать: я не был женат. Традиция предполагает, что ты либо женишься, либо идешь в монастырь, а я не хотел ни того ни другого. Не то что я специально стремился к какой-то особой аскетической практике, просто чувствовал, что с семейной жизнью у меня не получится: я не увлекался девушками, а они, если и увлекались, не чувствовали ответной реакции. Мне велели дождаться тридцати лет, я дождался, но после этого с рукоположением снова стали тянуть — уже без особых причин. В какой-то момент я пытался смириться с тем, что меня не хотят рукополагать, но потом почувствовал, что священнослужение — мой единственно возможный путь и я без этого просто не смогу дальше жить.

Уехал в Забайкальский край, в Читу, по знакомству с епископом, который готов был возвести меня в священный сан, и там в 1997 году начал свое служение. А через несколько лет епископа, который служил в Чите, перевели в Париж, в Корсунскую епархию. Там была вакансия, и он предложил поехать и мне. Я согласился не сразу, но потом решился и служил во Франции до тех пор, пока из-за болезни бабушки мне не пришлось просить о досрочном завершении командировки. Формально я должен был вернуться в Читу. Пришлось писать объяснительную на имя святейшего патриарха Алексия — почему я не могу туда поехать.

С тех пор официального места служения в Москве я не получил — служил в разных храмах с согласия их настоятелей. Тот настоятель, который меня знал с самого начала и рекомендовал меня для рукоположения, спросил обо мне у первого викария Московской епархии, но не получил ни утвердительного, ни отрицательного ответа. Когда настоятель в этом храме сменился, со мной сразу распрощались — к тому моменту я уже начал довольно откровенно высказывать в «Живом журнале» свои мысли о ситуации в нашей организации. Вероятно, это тоже сыграло свою роль.

Некоторое время я служил на Болгарском подворье, но и там сменился настоятель, и мне снова пришлось уйти. Сейчас я служу в еще одном московском храме. Вернее, сослужу и помогаю: исповедь, поездки в приют для бездомных и другое. Сейчас многих священников тяготит даже положение настоятеля храма — из-за все умножающейся административной волокиты и прочего.

После вступления в 2009 году святейшего патриарха Кирилла на престол я не раз писал прошение на его имя о включении в клир Москвы, но ответа не получил. В условиях, когда и не запрещают, и не разрешают, приходится действовать на свой страх и риск, проявлять личную инициативу. Слава богу, пока не гонят — это самое главное».