Где старикам место

        

Сейчас резиденций наподобие «Улиткино» в Подмосковье порядка двенадцати штук, и все они появились за последние 5 лет. Услуги этих заведений так или иначе повторяют предложение «Улиткино»: это досуг, помощь медсестры и сиделок, многоразовое питание и неотъемлемый «свежий воздух». Если поверить всем этим описаниям, возникает вопрос: может, это все не так плохо? И даже лучше, чем домашнее бдение наедине с телевизором и сиделкой?

— Бывает, что подопечных к вам привозят без согласия? — спрашиваю мою попутчицу, больше похожую на молодую аспирантку, чем на исполнительного директора.
— Насильно мы никого туда не затаскиваем, мы же не психиатрическая больница, — улыбается Ольга.

Мы въезжаем в дачный поселок с тоненькими сосенками, останавливаемся у трехэтажного коттеджа. «Улиткино» оказывается огромной арендованной дачей, в которой большие залы были переделаны в одно-, двух-, трехместные номера, проемы расширены для инвалидных колясок, а в коридор был вмонтирован лифт-платформа.


На первом этаже, в самой дальней комнате, живет 93-летний Дмитрий Захарович. Когда мы заходим, он читает книгу, сидя на стуле. Заметив нас, быстро захлопывает ее и убирает очки в нагрудный карман.
— Что вы читаете? — звучит громкий Ольгин голос с неестественно приподнятой интонацией.
— Да белиберду всякую, — дед улыбается и встает, опираясь с усилием на трость. На нем экстравагантный наряд: классическая рубашка, старомодный жилет, синие тренировочные штаны с лампасами и классические ботинки.
— А как же вы, такие красивые девушки, узнали, что я здесь нахожусь? — Дмитрий Захарович польщенно неудомевает. Он забывает людей, которых видел день назад и тем более неделю, зато любит рассказывать о своем детстве и «монстрообразной» мачехе.
Послушав его какое-то время, женщина-администратор аккуратно прощается за всех и обещает зайти позже. Задавать Дмитрию Захаровичу вопросы о доме престарелых кажется мне нецелесообразным.


Бодрствующая и самая здоровая часть «Улиткино» сидит в гостиной второго этажа. Это шесть-семь старушек и один высокий дед. На женщинах — хлопковые халаты в цветочек, за исключением одной, моложавой. Она в платье с серебристой брошью. На старике — треники и футболка. Владимир Сергеевич демонстрирует деревянные фигурки, что сам же вырезал: нос с губами, языческих божков и пару женских фигурок. Вскоре дед покидает женское общество, а бабушки вместе с психологом-аниматором решают, чем заняться дальше. Выбирают игру в слова. Спустя какое-то время играющим приносят полдник — чай, печенье, фрукты.
— Как вы сюда приехали? — обращаюсь к Маргарите Григорьевне, бывшей пианистке. Ее привезли сюда только на 2 недели.
— Мне мой внук купил сюда путевочку. Говорит: «Посиди, понравится — еще продлю». Я ему говорю: «С удовольствием, но у меня очень много дел», — последние три слова Маргарита Григорьевна произносит с ударением. — Это без меня меня женили. Вот т-а-ак! Вы не поверите, мне скоро, слава богу, 87, и я первый раз в доме отдыха.
— Дома лучше?
— Дома я живу одна, ко мне дети, внуки приезжают. Там мне некогда скучать. И готовить надо, и в магазин, а потом я читаю немного. Здесь я страдаю, что нет вот этих вот настольных ламп. Я очень люблю читать, а здесь в 10 вечера — все, отбой.