Специалисты о новом Генплане

— Тот генплан, по которому мы жили с 1999 года, был «Генпланом возможностей». В 1999 году мы хотели создать идеальный капиталистический город, привлечь как можно больше инвесторов, что нам в итоге и удалось. Однако это привело к безудержной инвестиционной деятельности. Поэтому несколько лет назад возникла настоятельная необходимость несколько изменить направленность градостроительной деятельности. Была проведена актуализация генплана. Многие говорят, что это лишь обновление действующего, мое личное мнение — это абсолютно новый генеральный план.

В случае актуализированного генплана — это абсолютно классический подход к проблемам развития мегаполиса. Вывод промышленных зон за пределы города, организация его таким образом, чтобы он повернулся «лицом к человеку». Мы поставили себя в достаточно жесткие экологические рамки. Обеспечение комфортного проживания в городе сейчас становится первой задачей: школы, детские сады, гостиницы, магазины, автостоянки и т.д. и т.д. Не трогать природный комплекс. При реорганизации промзон обязательно от 10 до 30% отдаются под зеленые насаждения. Все это мы закладываем в градостроительные законы, так чтобы потом это нельзя было нарушить. Словом, мы переориентировались от того, что город должен привлекать инвесторов, к тому, что город должен работать на интересы жителей.

— В действующем генплане был заявлен один главный тезис: будем решать городские проблемы, сохраняя наше святое — исторический город. Прошло почти десять лет, и мы видим обратный результат. Случилось это, потому что не было никакого инструмента выполнения этого генплана. Поэтому Москва является городом, где ничего нельзя, но все можно. Что касается актуализированного генплана. Там содержатся очень правильные тезисы, которые мы можем только поддержать. Но механизмы их выполнения мне опять-таки непонятны. Если говорить конкретно, я сильно сомневаюсь, что занесенные в генплан новые зоны общественно-деловой активности смогут разгрузить центр города, этого не случится, пока правительство находится в Кремле. Есть незыблемая традиция, все подтягиваются поближе к царю-батюшке, и ее не перебороть.

— Этот генплан делает другую Москву, успешную, коммерческую, где будет куча каких-то билдингов, но, мне кажется, тогда исчезает человеческий масштаб. Сейчас в Москве только некоторые альтруисты проектируют малоэтажные комплексы, предназначенные для комфортной жизни людей. Архипелаг из 200 небоскребов говорит о главенстве денег над человеческим фактором. Где есть коммерция в этом генплане, я четко вижу, где есть то, что мои студенты называют словом «добро», мне трудно понять. Где здесь новые парки и как они будут концептуализированы, что будет с природной составляющей — реками, экологией — не очень понятно. Понятно, что архитекторы любят строить дома повыше. Здесь генплану не хватает жесткости, которая привела бы к четкому образу города. Зачем повышать высотность. Есть один Cити, который уже задает городу новый масштаб, если не ввести ограничения, то здесь все дома скоро будут по 600 метров. Получения прибылей или каких-то еще измышлений мне здесь недостаточно, здесь какая-то философия должна быть. Хотя я искренне хотел бы эту актуализацию полюбить.

— Москва — это город, который худо-бедно, но сопротивляется всем урбанистическим клише, заполонившим все прочие мировые столицы. Столь масштабный социалистический город еще не покорился капиталистической урбанизации, которая постоянно пытается колонизировать его. Кажется, вы можете строить новые сооружения и сносить старые, но образ Москвы — столицы Советской империи — останется на месте. Возможно, было бы гораздо более интересно переосмыслить это наследие, а не использовать его так, как нынешние власти. Было бы гораздо интересней, если бы вы, ребята, отнеслись к нему более серьезно, не пробуя импортировать в Россию архитектурную глупость, распространенную на Западе. Жалко видеть страну со столь впечатляющей культурной и политической историей, следующую за Норманом Фостером в продвижении инфантильных и уродливых проектов.
См. Стратегический план развития Москвы Пьера Витторио Аурели