Достали экспонаты

Дарвиновский музей

Вавилова, 57

​

«Одного проблемного экспоната в музее нет. Думаю, такое вообще может быть только в каком-нибудь крошечном музее, который трясется над одним экспонатом. А у нас экспонатов — около 400 тысяч. Но если выделить самые проблемные, которые доставляют больше всего хлопот, то это чучела животных и птиц, которых в мире больше нет. Ну, например, есть чучело странствующего голубя. Этих птиц всех извели. Если мы потеряем хотя бы одно чучело, то второго уже не купишь, не достанешь и не сделаешь. Поэтому эти экспонаты требуют особых хлопот и забот. 

Еще у нас в музее хранится скелет дронта. Он попал к нам после революции. Изначально скелет хранился в собрании Алексея Хомякова, был такой промышленник и купец, который собирал редкие книги, бабочек и птиц. В 1916 году Хомяков поругался с Городской думой и эмигрировал. Забрать свою коллекцию он не успел: не думал, что случится революция. Так его коллекция осталась в России, и тогдашний директор Дарвиновского музея попросил передать ее нам. Революционные матросы, которым бабочки и птицы были не очень нужны, поддержали его просьбу. Так в музее оказался ценнейший скелет дронта. Эти птицы спокойно себе жили на Маврикии, пока туда не приплыли люди. Ходит птица, толстая, летать не может. Их убивали, солили и грузили в бочках на корабли. Это была легкая добыча. Так всех дронтов извели, и они стали исчезнувшим видом. Кстати, скелетов дронта в мире всего девять. А наш — единственный в России и хорошо сохранившийся. Вот мы над ним и трясемся. Он еще постоянно бывает на каких-то выставках, прямо наша звезда.

Или у нас есть чучела жирафов. Был такой случай: в 1990-е годы, когда денег не было, нам отключили отопление, за которое мы не смогли заплатить. С музеями так тоже делали. Температура в зале упала, и шкура жирафа лопнула. Мы над этими чучелами трясемся, так как они очень старые, им больше ста лет. За это время шкура жирафов настолько задубела, что ее не стянешь. А из-за перепада температуры она сначала сжалась, потом согрелась, и ткани разорвало. Эти чучела требуют особой заботы, потому что, скажем, на чучеле медведя за шерстью дефекты были бы не так видны. Ему шерсть зачесать можно. А вот у жирафа меха особого нет, он гладкий. Нам тогда спасти чучела жирафов удалось только благодаря тому, что я сорвала пломбы с опечатанной горячей воды. Я была готова под суд пойти, но не дать им пропасть. Потом поднялся большой шум, и воду нам дали. Кстати, когда речь о чучелах идет, надо еще пристально следить, чтобы не завелись никакие короеды, кожееды или пухоеды».