Парадоксально, но поездка в Российскую империю стала единственным заграничным путешествием английского ученого и писателя Чарльза Лютвиджа Доджсона, известного под псевдонимом Льюис Кэролл. В 1864 году он сочиняет «Алису в Стране чудес», а три года спустя предпринимает авантюру, которая стала одним из главных приключений в жизни подданного королевы Виктории.
Дальнее путешествие невозможно было без напарника, и Кэролл останавливается на фигуре своего давнего знакомого, священника Генри Лиддона. Сам Кэролл тоже имел звание пастора, что позволяло ему читать проповеди. «Мы выбрали Москву. Отчаянная мысль для человека, ни разу не покидавшего Англию». Формально друзья ехали устанавливать связи между англиканской и русской православной церковью, для этого они запаслись рекомендательными письмами от важных чинов.
В Москве Кэролл пробыл около двух недель в августе 1867 года. Он не владел русским языком и бросился в московскую пучину с ражем первооткрывателя. Уже на пути в Россию компаньонам встретился попутчик, поведавший, что среди русских мало владеющих иностранными языками. «В качестве примера необычайно длинных слов, из которых состоит этот язык, он написал и произнес для меня следующее: «Защищающихся», что, написанное английскими буквами, выглядит как «Zashtsheeshtshayoushtsheekhsya». Это пугающее слово – форма родительного падежа множественного падежа причастия и означает «лиц, защищающих себя».
Впрочем, через пару дней Кэролл приобрел русско-английский разговорник и смог самостоятельно купить воды и хлеба в лавочке. Английский сказочник научился храбро торговаться с суровыми извозчиками и постоянно сбивал цену с 30 до 20 копеек. Незнание русской речи иногда серьезно подводило: так, Кэролл жестами просил горничную принести пальто, в ответ девушка подошла к дивану и взбила подушку.
Прибыв в Москву на поезде, британцы поселились в шикарном отеле «Дюссо». Лев Толстой выбирает эту гостиницу для Вронского и Каренина. Первая прогулка по бывшей российской столице подарила Кэроллу ряд метафор: «Мы уделили пять или шесть часов прогулке по этому чудесному городу, городу белых и зеленых крыш, конических башен, которые вырастают друг из друга, словно сложенный телескоп». Московские церкви напомнили писателю «гроздья разноцветных кактусов» с голубыми и красными колючими бутонами, а мостовая представляла собой «перепаханное поле». В путевом дневнике Кэролл с удивлением отмечает: извозчики требуют за поездку на треть больше, потому что «сегодня день рождения императрицы».
Кэролл избирает типичные туристические места: любуется панорамой города с Воробьевых гор, осматривает Василия Блаженного и поднимается на Ивана Великого. Сокровища Оружейной палаты писатель сравнил с разбросанными ягодами ежевики. Англичанин слыл заядлым театралом, поэтому в один из вечеров заглянул в Малый театр. В эпоху Островского Малый находился в авангарде русской театральной жизни.
Автор «Алисы в Стране чудес» не мог не отведать русской кухни. В одном из московских трактиров путешественников потчевали следующими блюдами (орфография самого Кэролла сохранена): soop ee pirashkee, parasainok, asetrina, kotletee, morojenoi, krimskoe, kofe. Писатель отметил приятный вкус крымского вина, а вот осетрина ему не понравилась. В Сергиевом Посаде Кэроллу доведется выпить рябиновой настойки – ее употребляли в качестве аперитива.
Из прочих достопримечательностей доктор Доджсон удостоит своим посещением Новый Иерусалим. Как и всякий турист, Кэролл отзывается о транспорте: русские дороги и экипажи ему показались тряскими, но поезда произвели на путешественников благосклонное впечатление. В одной гостинице писатель даже оставил чаевые и написал на бумажке «за труди», чем вызвал умиление мужика-хозяина гостиницы, расцеловавшего Кэролла в обе щеки.
После месяца странствий по России компаньоны вернулись в Англию. «Милая отчизна раскрывала объятия, принимая своих спешащих домой детей».