Александр Фейгинраввин |
«У каждого свои представления о любви. Один заботится о любимом, другой ревнует любимого, есть много форм. Вопрос баловать или не баловать передо мной вообще никогда не возникал, потому что главное мое эгоистическое удовольствие — это исполнять желания любимых людей. Поэтому если я баловал детей, то делал это для себя. Мои дети мало знали отказов. Но они четко знали области, в которых будут отказы. Например, если дети просили на что-то деньги — деньги разумные и которые у меня были, — я их давал. Но зато с просьбами нарушить какие-то религиозные правила ко мне обращаться бесполезно.
Когда ребенок понимает правила игры, понимает мотивы родителей, он правильно воспринимает и отказы, и согласия. Согласия его не избалуют, а отказы не ожесточат. Фрустрация начинается, когда он не понимает, почему сегодня «да», а завтра «нет». С одной стороны, ему говорят: «Не канючь, не устраивай истерики», с другой — он видит, что, когда канючит, добивается своего. Проблема здесь не формально установить границы допустимого, а понять правила игры самому и объяснить их ребенку».