Жизненный квест

«Когда не знаешь, что делать, делай что должно и будь что будет». Золотое высказывание. Кажется, Сенеки. Но я требую продолжения — что делать тому, кто не знает, что именно «должно»? Я вот очень часто не знаю. Потому что живу в обществе, в котором религия, идеология, нормы поведения и прочие дорожные указатели показывают уж очень в разные стороны.

Впрочем, если «должно» обозначает «так, как считает нормальным большинство людей», то не все потеряно. Благо узнать, что считает правильным человечество, сейчас не слишком сложно. Спасибо интернету и прочим СМИ. Так что, дорогие читатели, сейчас я буду безжалостно эксплуатировать ваше нравственное чувство. Отныне все мои проблемы выбора я буду перекладывать на ваши могучие плечи. А взамен… А взамен я буду делать то, что вы решили. По-моему, обмен вполне равноценный.

Смотрите, с чем я сейчас мучаюсь. Пару недель назад я неосторожно вышла на кухню в тот момент, когда мама и папа пили там кофе. Папа вообще-то ушел от нас с мамой лет пятнадцать назад, но, как оно водится, никуда из нашей жизни не делся. Он исправно приходит обедать пару раз в неделю и остается ночевать в гостиной, когда ему с утра нужно куда-нибудь в центр неподалеку от нас ехать.

— Эх, — сказала я, — однако, до чего же у нас тут пол безобразный.

Сосновые крашеные половицы в неласковом утреннем свете выглядели так, словно их пару лет царапала когтями дюжина рехнувшихся кротов.

— Нужно вызвать каких-нибудь людей и покрасить, — флегматично согласилась мама.

— Зачем людей? — встрепенулся папа. — Люди нынче кусаются. В смысле цен на рынке строительных услуг.

— Ну и что теперь? Жить в обнимку с таким полом? Думаю, я в состоянии оплатить работу пары маляров.

Но тут папа заартачился. Сказал, что пока он жив — никакие жадные до наживы маляры не сделают состояния на глупости и бесхребетности родных ему, папе, женщин. Ведь кому, как не папе, нужно о нас заботиться и всячески облагораживать наш быт.

— Тебе какой цвет хотелось бы?

— Ну не знаю. Что-нибудь вроде золотистого кофе с молоком. Не коричневый, а именно золотистый.

Великий день покраски пола я провела на работе и вернулась лишь поздно вечером. Квартира благоухала как цех лакокрасочного завода. Мама и домработница Лена полулежали перед телевизором в позах замученных галльских рабов.

— Что случилось?

— Папенька твой… — в сердцах начала было мама, но махнула рукой.

— Да ничего-ничего, — сказала Лена. — Вот когда мы в этом году у нас в деревне кабачки убирали, вот тогда я прямо вся покалечилась. Неделю разогнуться не могла. А мы с вами, Татьяна Матвеевна, завтра в аптеке бальзам с финалгоном купим — как рукой снимет.

— Да что стряслось?

— Ой, Таточка, да что там могло стрястись? Ваш папа попросил помочь ему вытащить мебель из кухни.

— И комод? Он же весит сто миллионов тонн…

— Ну мы потихонечку, за уголочки. Он просто основательно так решил покрасить.

— А грузчиков вызвать? Или хотя бы Васе позвонить?

— Ваш папа сказал, что мы сами справимся. Если за уголочки, потихонечку.

— А где он сам? Где этот усатый эксплуататор?

— В больнице.

— Что?

— Да ничего страшного. Ему поплохело, мы сперва перепугались, скорую вызвали, его госпитализировали, но пока везли, оклемался… Решил в палате переночевать, а утром домой поехать. Просто окна-то сперва не открыли, вот он краской и траванулся. Уж больно она, простите, вонючая.

— А почему не открыли окна?!

— Чтобы перепады температуры не воспрепятствовали процессу застывания лака ровным слоем, — подала голос с дивана мама.

— Ясно. Ну ладно, чего уж теперь. Зато у нас новый красивый пол.

— Иди, посмотри, — посоветовала мама.

Я пролезла в узкую щель за нагроможденной мебелью, включила на кухне свет и пару минут молча созерцала представшее взору великолепие. Пол был покрашен идеально. Толстым слоем, с заходом на плинтусы и трубы отопления. Только он был зеленый. Нет, не зеленый, а ЗЕЛЕНЫЙ. Мрачного цвета густейшей анилиновой ядовитой зеленки. Ничего отвратительнее я в жизни своей не встречала.

— Ужас, да?

— А что теперь делать? Нет, ну правда. Нельзя же жить с таким… Мы же не марсиане, в конце концов. Человеческий глаз на такое не рассчитан. Слушай, а может папа у нас дальтоник? И ему кажется, что кофе с молоком выглядит так? Тогда понятно, почему он его не пьет.

— По-моему, он просто купил самую дешевую краску с военных складов. Ты же знаешь, у него военная часть рядом с домом.

— Да, конечно. Только папа очень расстроится. Он так любовался своей работой… пока его не стошнило.

И теперь я не знаю, что делать. Краска высохла, мебель затащили обратно, но менее нечеловеческой кухня не стала. Кошка боится туда заходить. Мы тоже предпочитаем там не задерживаться. Когда папа приходит, он удовлетворенно шевелит усами, глядя, как мы все замечательно живем с таким красивым полом. У меня есть выбор. Вот теперь и решайте, что мне делать.