Жидкое небо

Иллюстрация: Мария Краснова-Шабаева

28 сентября на рейсе «Аэрофлота» Москва—Мюнхен взбунтовался пьяный пассажир бизнес-класса. Он обнаружил в салоне несколько потенциальных евреев. На одного из них он и напал, апеллируя к своим донским корням и родству с генералом Шамановым. Еврей оказался неробкого десятка и нормально вломил казаку.

Между тем 28 сентября исполнился ровно месяц, как в России стали действовать новые правила провоза жидкостей в салонах самолетов, уже год как принятые в Евросоюзе. Наверное, и здесь кому-то пригодится схема, нарисованная на памятках в залах отправления: пакет, в котором содержатся флакончики емкостью не более 100 мл с пастами, включая зубные, и гелями, включая для душа. Но посмотрим правде в глаза: «жидкость» в России — эвфемизм. И вкрадчивый стиль новых правил при устном пересказе превращается в хлесткое: «В самолетах бухать запретили».

Конечно, это натяжка: многие авиакомпании продают алкоголь прямо на борту (по крайней мере, как мы видим, в бизнес-классе). И конечно, человек, украдкой разорвавший герметичный пакет с виски из Duty Free, скорее всего, останется безнаказанным. Однако сердце сладко сжимается: неужели наконец что-то изменится?

Всякий, кто летает не только европейскими дисконтами, а обычными авиакомпаниями и особенно чартерными рейсами на курортных направлениях, поймет, что стоит на карте. Речь ведь идет не о нервических очкариках, скрашивающих долгий перелет фляжкой коньяка (хотя они пострадают первыми). Речь о людях, для которых полет в самолете — неотъемлемая часть отдыха, что-то вроде экстремальной составляющей до тошноты мирного путевочного туризма. Эти крупные, коротко стриженные, громкие мужчины с литровой бутылкой вискаря. Что движет ими? Курортная инерция? Опасная близость к Богу? Обычный национальный кураж? Не так уж важно. Важно — не оказаться по соседству. Потому что выхода нет. Нет элементарной свободы движения. Это как в кинотеатре: даже если на соседнем ряду толстяк хрустит чипсами и болтает по телефону, максимум возможного — сделать замечание. А что — лезть через кресла в драку? Звать охранников? Но из кинозала хотя бы можно уйти.

Историй на эту тему — миллионы. Одна из лучших — это когда в Америке самолет совершил посадку, чтобы высадить филармонический оркестр из Петербурга, устроивший дебош. Но обычно все прозаичнее. Знакомая, летевшая из Дахаба, рассказывала, как ее попутчик, не поделивший с соседом блондинку, пытался выбросить его через дверь самолета, а когда это, по понятным причинам, не удалось, начал разбивать ему голову уже с помощью двери в туалет.

Одним словом, хочется вроде бы выразить благодарность мировому терроризму и лично Усаме бен Ладену. Хоть кто-то встал на пути распоясавшихся донских казаков и загорелых туристов из Таиланда. Однако не все так просто. Ужас в том, что, в сущности, эти кошмарные люди правы. Полет на самолете действительно — экстремальный туризм. Авиаперелет — единственная для цивилизованного человека, не имеющего отношений с армией, уголовным миром и правоохранительными органами (о’кей, ДПС несколько портит концепцию), возможность испытать реальные унижения. Попасть в мир абсурдных правил, нарушение которых грозит самыми серьезными последствиями.

Аэропорты, еще недавно притягивавшие как магнит байронического толка романтиков, сегодня принадлежат миру то ли Кафки, то ли Льюиса Кэрролла. Тебя заставляют снять ботинки и ремень и, поддерживая сползающие брюки и сверкая дыркой на большом пальце, проковылять через рамку, за которой тебя ощупает незнакомый человек твоего же пола. Другой покопается в твоих приватных — столь интимных при путешествиях — вещах. Третий задаст множество личных, невозможных вопросов: «К кому вы едете? А покажите, сколько у вас денег?» Нельзя курить. Некуда вытянуть ноги. Нужно пристегивать и отстегивать идиотский ремешок вокруг талии по приказу женщины с приклеенной улыбкой. Ты ешь, просыпая крошки на колени, невкусную, одинаковую, как в тюрьме, еду. Ты сам платишь за все это!

История с жидкой бомбой — всего лишь еще один шаг в этом невероятном походе. Ведь жидкой бомбы, похоже, не существует. Запрет на жидкости был введен после того, как английские спецслужбы будто бы поймали будто бы террористов, которые будто бы намеревались ей воспользоваться. Как все было на самом деле — мы, скорее всего, никогда не узнаем. Но вот уже год в каждом крупном аэропорту Европы ежедневно конфискуются тысячи литров жидкостей. И, насколько известно, ни единой, самой плохонькой жидкой бомбочки. Но когда в сентябре Европарламент заикнулся о том, что, может, пора уже сдать назад, профильная комиссия решительно отвергла такую возможность.

Террористам и не нужно ничего взрывать. Достаточно направить одного паренька в Хитроу с взрывчаткой, спрятанной в заднице, — и миллионы людей годами будут подвергаться в аэропортах ректальному анализу. Это может случиться завтра. Таможенный досмотр — предельно точный полигон для решения главного вопроса современной цивилизации: какими свободами человек готов поступиться добровольно. Что выбрать: плохих, но выборных, или сносных, но назначенных? Телевидение, где может выступить террорист, или телевидение, где только поют и пляшут? Пьяного казака или жизнь, как в колонии? Я лично выбираю казака. Поэтому — ни шагу назад. Верните алкашку!