Жертва прилива
В походы, помимо личной посуды, я всегда беру большую желтую миску: в ней и салаты легко перемешивать, и тесто для оладий можно замесить, и грибы промывать удобно. Путешествуя по Карелии, остановились мы в живописной бухте на берегу Белого моря. Во второй половине августа погода здесь уже портится, начинаются дожди, холодает, море часто штормит. Мы уже подумывали о том, чтобы с места сниматься, да и продуктовые запасы заметно таяли. В походах так всегда: первую неделю шоколадные конфеты тебе недостаточно свежие, а через месяц радуешься лишнему куску сахара. Единственная роскошь, которую мы все еще могли себе позволить, – это оладушки, раз в два дня по вечерам я пекла их на костре. Замешивала в миске тесто из блинной муки, сухого молока и воды. Костровой разводил огонь, на двух железных прутьях устанавливал сковородку. Через десять минут у каждого в тарелке лежало по пять ароматных кружочков, обильно политых черничным вареньем. А после еды начинались споры – кому мыть посуду. Я в спорах не участвовала – хватит того, что готовила на 8 человек, – предоставляя им самим разбираться с грязной посудой. Но все знали, что самое ценное у нас – это желтая миска для оладий, и она должна всегда быть чистой. Кастрюли и тарелки могли стоять немытыми целый день, но только не миска. Иначе ведь и без оладий можно остаться.
Посуду каждый мыл по-своему. Кто-то сразу после каждой еды, другие – вечером, скопом за весь день. Фантазер Филипп придумал иной способ. Он складывал всю грязную посуду в большой таз и в полный прилив шел на берег. Выставив миски в ряд вдоль кромки воды, ждал, когда волной все само отмоется, а ему останется только пресной водичкой сполоснуть. В один из дней, когда настала пора его дежурства, с моря дул сильный ветер. Филипп придумал новое развлечение: запускаешь тарелки и миски в море, а они бумерангами обратно на берег возвращаются. Лучше всего летали голубые пластмассовые тарелки, легкие и плоские. Все сбежались посмотреть на летающую посуду и меня позвали. В самый разгар веселья Филипп легким движением запустил в воздух самое ценное – мою желтую миску. И надо же такому случиться: именно в этот момент ветер стих, и миска, замерев на долю секунды над водой, рухнула в море. Все застыли в оцепенении и посмотрели на меня. «Доставай или без ужина останешься!» – резюмировала я и отправилась макароны доваривать.
Филипп сел в лодку и, налегая на весла, подплыл к месту катастрофы. Но все его попытки с лодки нащупать миску палкой не удались. Из-за сильной волны вода стала мутной, и ничего не было видно. Да и лодку ветром все время к берегу сносило. Ему посоветовали дождаться отлива, когда вода спадет и миску можно будет легко достать. Только ждать этого момента нужно было часов шесть, а время ужина приближалось. Бедолаге ничего не оставалось как раздеться и лезть в холодную (после шторма температура упала до 12 градусов) воду. Минут через десять настойчивых поисков он наконец вынырнул с добычей и с победным криком вылетел на берег, размахивая желтой миской, на которую уже успели намотаться водоросли. Следующие пять минут Филипп бегал по пляжу, пытаясь согреться.
В тот вечер на сладкое были оладьи. У всех в тарелках лежало по пять штук, а у Филиппа – шесть, за героизм.
