Жди меня

Мне понадобилась сумка Chanel Naked, малопрактичное пластиковое создание, важный памятник ретрофутуризма, иными словами, полиэтиленовый пузырь на цепочке, угодивший точно в тренд. И необходим он мне был по делу. Хотя что уж тут кривить душой: этот клейкий предмет, стянутый кожаным кантом, я искренне нахожу прекрасным. И именно в связи с этим решила поместить его в подведомственную рубрику родного журнала «Домовой», куда стараюсь помещать все, что вызывает у меня подобные иррациональные чувства. Как неленивый стилист я отказалась от готовых картинок, которые наперебой печатали чужие журналы, и решила поехать с пузырем фотографироваться на пленэр. И вдруг вот что: пузыри недоступны.

Оказалось, сумки пока не прибыли, но даже когда приедут, мечтать о них не стоит, потому что их тут же купят. На них, понимаете ли, запись. Потому что в Москву вернулось ушедшее было явление — дефицит. И нынешним летом самые дефицитные товары — это как раз пластмассовые сумки и сиреневые босоножки, и на них и вправду запись, как раньше на книги писателя Мориса Дрюона, и очереди, как раньше за глазированными сырками. И если вы не Тина, простите, Канделаки, то все — стоять вам в очереди как минимум месяц и беспокоиться, что не хватит.

Сейчас невидимые очереди, если разобраться, стоят практически к каждой второй двери в Столешниковом и Третьяковском, а также к нескольким важным прилавкам в ЦУМе и ГУМе. Зимой они вырастают посреди безлюдного январского городского пейзажа, а летом начинают выстраиваться в июле, когда люди, насмотревшись лживых глянцевых страничек, приходят в магазины и требуют осенне-зимний товар. А товара нет. Зато есть лист ожидания, куда, пока еще не совсем поздно, предлагается записаться.

Причем в некоторых бутиках не скрывают, что да, есть приоритетная очередь — из более важных блондинок. В других, к примеру, в Louis Vuitton, придерживаются иных принципов, и ничто вроде бы не в силах повлиять на порядковый номер. Там утверждают, что если пришла четырнадцатой с вопросом о тряпичной сумке в горошек — значит, железно получишь четырнадцатую в поставке, если столько, конечно, наберется. Не хватает только, чтобы тамошние учтивые и благожелательные продавщицы с приветливой улыбкой протягивали этой самой четырнадцатой номерок — возможный пропуск в мир чудес и справедливости Louis Vuitton. В третьих, таких как Yves Saint Laurent, считают, что справедливость в том, чтобы всех записавшихся обзванивать в день поставки и сообщать, что сейчас начнут давать заветные французские сиреневые босоножки. И тогда уже, как бодро заметила менеджер бутика Ольга, «кто первый встал, того и тапки». По условному сигналу клиенты мчатся в Третьяковский, и те, что летят из других городов, иногда не успевают, а потом еще по прежней привычке удивляются и расстраиваются.

В Yves Saint Laurent помимо босоножек записывали на лакированные, несколько хозяйственного толка сумки Tribute. В Ralph Lauren лист ожидания на вполне классического, взрослого вида с задатками практичности сумку Ricky насчитывал 50 подписчиков за месяц до открытия бутика. В Louis Vuitton ждали те самые матерчатые сумки в горох и туфли с фигурными золотыми каблуками, навеянными ручками от заварочных чайников. В Burberry записывались на Beaton Bag, в основном на посеребренную версию этой стеганой сумки из коллекции Icons с питоновыми вставками и специальными карманами для мобильных телефонов, mp3-плееров и PDA стоимостью в районе 70 000 р. Ну а в Chanel традиционно шла нарасхват прямо-таки половина ассортимента, включая босоножки на лаковой платформе, глянцевые туфельки на плоском каблуке и с открытым посеребренным мыском, полосатые туники, полосатые платья и особенно необъятные крокодиловые сумки стоимостью в полтора миллиона рублей. Этих сумок руководство ужасно боялось, и очереди-то за ними сначала не стояло, а потом они пришли и исчезли в один день, потому что случайные посетители их брали аж по две в руки.

Не то чтобы листы ожидания были новостью. Просто в сфере важных сумок с ними принято обходиться несколько более изящным способом, что ли. В Hermes, как известно, очередь стоит уже несколько десятков лет и редеть не собирается. Сумки Kelly или Birkin, благообразные конвертики, которые с удовольствием носят европейские бабуси, R’n’B-дивы и отечественные юные феи, если встать на учет в Москве, можно ожидать от года до полутора лет, а если в Париже, то и того больше. Хотя некоторые феи рассказывают, что количество похожих сумок в гардеробе, личный магнетизм и общая напористость изрядно стимулируют процесс. Так или иначе, это уже

понятная, состоявшаяся, более или менее интеллигентная очередь, важный аттракцион. К тому же эти вещи не имеют отношения к сезонным коллекциям, делаются под заказ — с учетом милых слабостей клиента относительно вида кожи, цвета и фурнитуры. И наконец, главное ее преимущество в том, что все дождутся.

В прочих очередях, правда, с теми, кто везде опоздал, тоже иногда могут повозиться: выпросить дополнительную поставку, если речь идет о магазине дистрибьютора, или зарезервировать, а то и отозвать вещь из бутика в какой-нибудь глухой Швейцарии, если это собственный бутик компании. Потому что как же быть и как смотреть в унылые лица чуть ли не сотни клиенток, месяц отстоявших за пузырями Chanel с 25 000 р. наготове и, может, даже ходивших отмечаться, когда российская квота на этот поразительный предмет наших с ними мечтаний составляет что-то в районе 15 штук. Такие даже на витрину не попадают — вопреки всем правилам мерчандайзинга, чтобы лишний раз никого не расстраивать. В магазине так и говорят: «Да не увидите вы их, мы их даже на прилавок выкладывать не будем».

Так что при всем переизбытке глянцевых легенд новомодные сумки Chanel, как и целую группу других товаров легкой промышленности, в Москве теперь дают только по записи и из-под прилавка, то есть из-под элегантной черной полы под грифом Chanel. И только тем, кто был добросовестным, преданным, примерным клиентом и начал мечтать очень загодя и всерьез. Остальных просили не занимать.