Заповедный массив

Иллюстрация: Маша Краснова-Шабаева

Я не поклонник режиссера Балабанова, но не могу отказать ему в способности чувствовать исторический момент. Подростковый шовинизм России последних лет он предсказал еще в «Брате-2» в 2000-м. Теперь «Груз 200»: не пройдет и пятилетки, как Россия еще подрастет и «Зеленоглазое такси» Боярского и неврастенические всхлипы по поводу развала ССС— станут наконец и в глазах большинства вещами неприличными. Впрочем, каждый из нас может пройти эту пятилетку и за три дня. Все, что для этого требуется, — выехать в город Минск.

Надо уточнить, что до этой поездки я числил себя адептом СССР. Умом, конечно, понимал всю справедливость бесславного крушения советской власти, но сердцем был на стороне бескризисной экономики, бесклассового общества, просторной зеленой Москвы, «Знатоков» и прочих атрибутов счастливого детства. Оно у нашего поколения закончилось в те же годы,что и советская власть (16 лет мне исполнилось в 1991-м). Отсюда и ностальгия — поэтому я с радостным интересом полетел в советский заповедник Минск.

Там и вправду полно такого, чего я не видел со школьных лет. На застроенном сталинскими домами центральном проспекте обнаруживаются вилки на бечевках в булочных. На застекленных дубовых прилавках магазина «Чароуница» красуются часы «Электроника», обложки для водительских прав из кожзаменителя с тиснением в виде старого фаэтона и ложки с малахитом. На кинотеатрах висят рисованные гуашью афиши. Рядом — многоэтажный ГУМ, где продавщицы в серых халатах крутят никелированные карусели с мужскими костюмами. В детском отделе можно приобрести склеивающуюся модель танка ИС-1, а в отделе «Товары для спорта» отпускают треники с начесом. Идем в центральный парк культуры: тут как тут игровые автоматы «Морской бой» и «Городки». Не хватает лишь автоматов с газировкой. Сказать, что никаких примет современности в Минске нет, нельзя: они присутствуют, но как бы сбоку, стыдясь. Если ГУМ с набором могилевских костюмов, полоцких плащей и барановичских сорочек и продовольственные со стояками расположены на центральном проспекте, то фирменный магазин Adidas скромно укрылся на боковой улице. Впрочем, тут же, рядом с Adidas, стоит — я не шучу! — очередь за колбасой.

На улицах Минска неестественно чисто (точно так же громадный мраморный аэропорт города пугает своей безлюдностью). Никто не говорит громко, никто не улыбается. Все одеты неброско и, прямо скажем, вызывающе плохо. Уже днем много пьяных. У тех, кто еще трезв, выражения лиц напряженные, слегка испуганные. Через каждые сто метров — милицейский патруль; меня пытались оштрафовать за переход в неположенном месте через улицу, на которой не было машин,при этом роль патрульного экипажа исполнял трактор «Беларусь» с мигалкой и синей полосой. Над городом висит невидимое, но физически ощутимое облако какого-то зловещего предчувствия скорой беды. Так выглядит аудитория передачи Сан Саныча Иванова «Вокруг смеха», если смотреть ее в 2007-м по каналу «Ностальгия»: поддатенькие люди в ужасных костюмах, натужно смеясь, посылают на сцену ответы на конкурс «Что бы это значило?» и не догадываются, что уже через пять-семь лет им всем придет, как сказал бы Балабанов, кирдык.

В Минске много молодежи: все накачиваются пивом на скамейках, потому что делать больше нечего. Во дворе Белорусского госуниверситета — стенд: одну пятую занимает расписание собственно занятий, остальное — графики работы оперативных отрядов, комсомольских собраний и выездов на картошку. На конкурсе «Мисс Беларусь», где мне довелось побывать, большинство зрителей — мужчины среднего возраста: с бегающими глазами, в плохих серых костюмах и со спутницами с перманентом. Также присутствуют крепкие крестьянские сыны из КГБ. И те и другие здесь по службе. Первые, из числа организаторов, все как огня боятся дать какой-либо ответ, бесконечно просят перезвонить и перекладывают решение смехотворных вопросов с одних плеч на другие. Вторые, которых мы видели в деле, заставляют вспомнить слова из дневника Рейгана, записавшего в ходе визита в СССР: «Охраняющие нас люди из КГБ необъяснимо жестоки по отношению к своим согражданам».

Желанных профессий в Белоруссии две — спортсмен и дипломат: обе позволяют выезжать за рубеж, зарабатывать и тратить деньги там, а не в минском ГУМе. Минеральных вод в баре гостиницы «Минск» тоже две: обе разливаются администрацией президента. Есть несколько неоправданно дорогих ресторанов, их завсегдатаи — одни и те же развязные плотные мужчины в майках с надписью D&G, которых сопровождают молодые девицы модельной внешности. Наверное, это и есть спортсмены и дипломаты. У одного из них на груди я увидел удивительный аксессуар — впаянный в кусок плексигласа, как на соревнованиях по спортивному ориентированию, компас.

В Минске вдруг радуешься, если видишь машину с русскими номерами, и впервые в жизни мечтаешь поскорее вернуться в Москву. Когда попадаешь в насквозь лживую, удушливую белорусскую действительность, начинает казаться, что Россия при всех ее припадках — это здоровая современная страна, где говорят на том же языке, что и во всем свободном мире. Сближение с ним не обходится без эксцессов, но это нормально. Ненормально пытаться, как в Белоруссии, раскопать труп советской власти и гальванизировать его на посмешище всему миру. Компас в плексигласе указывает путь за можай, в полесскую трясину. Как говорили в «Собаке Баскервилей», поторопимся же домой, пока тропинку не затянуло туманом.