Юбилей «Стратегии-31»

«В первый раз я вышел на Триумфальную 31 января 2009 года. Помню, меня тогда задержали, очень долго судили и дали сутки. Потом у нас был небольшой перерыв: 31 марта нас не поддержали союзники — Каспаров и другие. Но 31 мая мы вышли все равно. А в июле я пошел к Алексеевой.

Борьба за свободу собраний очень важна для всего общества. Это абсолютно необходимая свобода, для государства она — основополагающая. Но пока мы ее не добились.

«Стратегия-31» всегда была своего рода тренировочной площадкой, где люди учатся противостоянию, учатся не бояться. На самом деле все на все влияет, но у нас есть привычка забывать о преемственности. Диссиденты, Московская Хельсинкская группа, марши несогласных… Не все хотят это видеть, а я вижу. 

Сейчас мы наблюдаем разбавленный и слабый протест. Хитрость «Стратегии-31» в том, что люди приходили без идеологических различий и на заведомо несогласованные митинги. Организаторы новых митингов позаимствовали у нас первое. Второе — нет, но разрешенный митинг власть рассматривает как поражение оппозиции. Если митинги хотят оказать влияние на политику, они должны быть несогласованными. Чтобы сломать систему, нужны радикальные методы.

Безусловно, я пойду на Триумфальную 31-го. Мы подавали уведомление, нам отказали, но тут нет противоречия. Мы могли его и не подавать. Показываем людям пример храбрости — что вот, издали новый закон, а мы все равно идем туда с открытыми лицами».



«Я не всегда туда ходил. Часто я видел более эффективные и необходимые вещи. Было бы правильно, например, тем, кто пришел на Триумфальную, дойти до Козихинского. Потому что это защита прав конкретных людей и это эффективнее.  

«Стратегия-31» означает соблюдение старого диссидентского лозунга — «соблюдайте вашу Конституцию», то есть ваши собственные правила, ваш собственный закон.  Акции на Триумфальной позволяли поддерживать не только протестные настроения, но и организационную структуру. Началось ведь все не с Болотной, а с митинга на Чистых прудах, который был заявлен заранее и куда пришли 6–7 тысяч человек вместо ожидаемых сотен. Как-то все про это забыли. А 6 декабря все пришли на Триумфальную, и автозаки захлебнулись, я хорошо это помню. Автозаков не хватило, и люди стояли в них в очередь и смеялись. Ключевой перелом — это именно Чистые пруды и Триумфальная. Все, что происходило потом, — органическое продолжение, и это нельзя недооценивать.

Жителям района очень досаждают нынешние загородки. Машины все теперь расставляют по дворам, это тоже мешает. Памятник Маяковскому по-идиотски выглядит. Власти плюют на людей — мол, раз мы сказали раскопки, то будут раскопки. А тут нет культурного слоя, он весь уничтожен: во время строительства гостиницы «Пекин» тут все перекопали. Это идея уничтожить городское общественное пространство, и сам акт этих раскопок унизителен».   



«Стратегия-31» для меня больше, чем просто акция протеста, это что-то личное. Эти акции были для меня первым крупным проектом, и все, что я сегодня имею и знаю, это следствие моей работы над «Стратегией». Так получилось, что я с первых дней участвовал в развитии этой инициативы. Я вошел в оргкомитет акции в 2009 году и больше года активно занимался работой в рамках этого общегражданского движения. Я успешно вел блог «Стратегии-31» в ЖЖ и все аккаунты в социальных сетях: твиттере, фейсбуке и «Вконтакте» — это большой опыт для меня. Вместе с друзьями мы делали агитационные материалы: листовки и стикеры, инициировали пиар-акции для раскрутки «Стратегии-31», приглашали на акции випов и многое другое. Вместе с ее развитием развивались и учились мы, а потом просто вышли за рамки отдельного проекта. 
Впервые я вышел и был задержан на Триумфальной 31 января 2009 года, нас было 20 человек, одни нацболы. Спустя полгода, 31 июля, нас уже было несколько сотен; кроме нацболов, уже были люди из «Солидарности», «Левого фронта» и просто граждане. Еще через полгода, к 2010-му, — уже больше 20 городов, Людмила Алексеева в костюме Снегурочки 31 декабря. Летом 2010-го Катя Гордон посвятила песню акции на Триумфальной, на которой стало больше тысячи протестующих, тогда же у «Стратегии-31» появился первый политзаключенный — Сергей Мохнаткин.

Мне кажется, основная заслуга «Стратегии» в том, что на протяжении нескольких лет она приучала людей выходить на площадь. Своим примером несколько сотен активистов смогли убедить тысячи, что такая форма протеста — это не страшно и очень важно. Ведь именно «Стратегия-31» была промежуточным звеном между малочисленными митингами медведевского периода и стотысячными акциями этой зимы. Акции на Триумфальной были разминкой перед главными событиями этого года, и именно с Триумфальной символично начались протесты «За честные выборы». 

 
Через несколько месяцев после старта «Стратегии-31» я получил свою первую судимость и больше не мог ходить на несанкционированные акции, так как мне могли изменить условное наказание на реальное заключение. Поэтому я старался каким-то другим способом участвовать в «Стратегии-31», а именно в ее организации. Спустя три года после того, как меня осудили во второй раз и когда я вышел из тюрьмы, я пошел на Триумфальную снова. И выйду в этот раз, только, правда, уже в другом качестве, но это уже другая история».



«Я жил возле «Маяковской» с конца 2008-го до середины 2009 года. Никогда не ходил на «Стратегию-31» и на аналогичные акции на Триумфальной площади: с одной стороны, несколько смущает компания нацболов с праволибералами, с другой стороны — не люблю «пленения» ментами, мне это кажется бессмысленным, и я стараюсь этого избегать. Хотя отношусь к «Стратегии-31» в целом положительно.

Был заметен постоянный (ежедневный) интерес ментов к этому месту. Практически каждый день на площади стоял ментовский пазик, а то и «Урал», в то время как на станции метро «Маяковская» всегда было несколько групп ментов по пять человек — больше, чем можно встретить на других станциях. Часто на станции можно было заметить молодых людей неформальной внешности (одеты как панки, готы, другие субкультуры, со всеми атрибутами — пирсингом и прическами), которые общались и о чем-то договаривались с этими самыми ментами. Видимо, менты даже организовывали что-то вроде информаторов, причем чуть ли не ежедневно. Не удивлюсь, если подобная ментовская активность там продолжается до сих пор. 
В целом я не могу сказать, что мне все это сильно мешало. Возможно, из-за моего графика работы я никогда не попадал на большие скопления людей. Но было неприятно постоянно видеть столько ментов в одном месте.

Не думаю, что «Стратегия-31» — в смысле выбранного формата — оказала сильное влияние на массовые акции последнего полугодия. Когда я участвовал в «народных гуляньях» начала мая, в принципе похожих по формату на «Стратегию», просто без лозунгов и символики, почти ни у кого из участников гуляний не возникало ассоциаций со «Стратегией». И я думаю, что «народные гулянья» выглядели бы точно так же, даже если бы никакой «Стратегии» не было вообще. Но, как и любая другая массовая акция, она, разумеется, внесла свой вклад в формирование мнения многих людей о происходящем сейчас в нашей стране.

Есть разные формы выражения своего мнения. По-моему, это здорово, что они разные и их много». 

 


«Движение-31» — очень правильное движение в защиту 31-й статьи Конституции. Мне кажется, оно было трамплином к тем большим митингам, которые начались в декабре. Оно сыграло свою положительную роль — люди привыкли выходить на улицы. Это было некоей прелюдией к этим большим митингам, и я рада, что в этом участвовала. 

Думаю, что мое решение договориться с властями о согласовании было правильным. Эдуард Вениаминович Лимонов тогда отказался. Сказал: «Незачем согласовывать». Но я человек законопослушный, и по закону мы имеем право на митинги. В большом городе может получиться так, что в одном месте и одновременно митинг захотят провести люди противоположных взглядов — и могут быть столкновения. Поэтому нужно предупреждать власти. Я долго жила в Америке, и там предупреждают власти о митингах. Но власти там не придумывают хитрых запретов, как у нас.  Раз начались эти большие митинги, то можно уже митинги на Триумфальной прекратить. Но если Эдуард Лимонов и его единомышленники считают, что нужно это продолжать, мне это понятно. Но сейчас, конечно, важное — это не Триумфальная. Сейчас все в отпусках, на дачах, а с сентября все начнется снова. Но уже не «Движение-31». 

Я уже старая и на митинги не могу ходить ни на какие. Слежу за ними по «Дождю», по интернету. Но я рада, что смогла подтолкнуть «Движение-31». 

К «Стратегии-31» у меня давно какое-то очень трогательное, что ли, ностальгическое отношение. Это такой дикий олдскул, когда практически одно и то же количество активистов выходит к памятнику Маяковскому, чтобы в итоге оказаться в автозаках. Этому предшествует ожидание вдохновителя акции Эдуарда Лимонова, который, стоит ему ступить на Триумфальную площадь, сразу же попадает в ОВД, а затем полиция начинает теснить манифестантов вдоль ресторана «Пилзнер», а потом отступает, чтобы затем снова заняться тем же самым. И так из месяца в месяц, по-моему, все повторяется посекундно. В этом есть нечто грустное, но и что-то, что заслуживает уважения. Мне приходилось ходить на «Стратегию-31» несколько лет, в том числе я застал и раскол ее организаторов, когда Людмила Алексеева с Львом Пономаревым пошли к памятнику на санкционированную акцию, а другороссы во главе с Лимоновым винтились в двух метрах от них, не желая идти «в этот загон». Лимонов, в общем, прав: нельзя отстаивать свободу собраний, спрашивая на то разрешение у мэрии.
Работа журналиста на этой акции фактически ничем особым не отличается. Это ритуал — и все. А оценивать эффективность этой акции трудно. Скажем так, если бы не распри организаторов, не легкомысленность новых протестующих, то «Стратегия-31» могла бы сейчас снова стать одной из самых крутых уличных акций, площадкой, на которой властям можно было бы предъявлять вполне конкретные претензии. Но нет. Остался хардкор ради хардкора.

«Стратегия-31» — это, безусловно, такой протомитинг «За честные выборы». Правда, в итоге эти акции вобрали в себя все то, чем вскоре стала грешить «Стратегия-31»: собираться ради того, чтобы собраться, ходить на митинг, чтобы в сотый раз послушать условного Удальцова. Это было особенно видно 12 июня, когда вскоре после принятого дикого закона о митингах активисты шли по бульварам и радовались, что делают все по этому закону, хотя и говорили, что он драконовский. Ради чего?»   

«Мы не даем комментариев по этому поводу».