Ярослав Кузьминов, ректор

Художественная лепка: Эдуард Беляев

— Как люди попадают в Общественную палату? Кто вам позвонил, кто позвал?

— Позвал президент. Письмом. Как всех.

— Интересно, как выглядит письмо от президента? Оно обыкновенное, заказное или электронное?

— Фельдсвязью его доставили. В конце июля еще.

— Неожиданно, наверное, было…

— Никаких неожиданностей. Задолго до этого письма сразу несколько работников президентской администрации вели со мной переговоры о вхождении в палату.

— Получается, вы не сразу согласились?

— Нет, сразу, как только узнал имена нескольких людей, которые должны войти в палату. Академик Лео Бокерия, Александр Шохин…

— Еще была странная девушка из Тулы — Юля Городничева, активистка «Наших». Ей тоже пришло письмо от президента, она вначале согласилась, но потом отказалась входить в Общественную палату. Вы что-нибудь знаете об этом?

— Слышал. Меня это самого очень удивило. Имея приглашение от президента, я не стал бы совершать таких телодвижений. Тем более что я очень хорошо понимаю, зачем нужна Общественная палата.

— С этого момента подробнее. Очень мало на свете людей, которые это понимают.

— Все очень просто. Это вполне разумная ситуация. Ее сильно раздувают, потому что она происходит на фоне монополизации исполнительной власти. Многим кажется, что Общественная палата должна служить прикрытием для усиления президентских структур. Но давайте посмотрим на представительную власть. Что с ней происходит? Доверия у партий нет никакого. Люди готовы голосовать только за тех, кто поддерживает Путина. Отсюда неестественная монополия единороссов. Именно поэтому президент и решил обойти партийную систему, создав общественный орган, состоящий из людей, которые ничем не обязаны ни одной партии, даже «Единой России».

— Но обязаны лично ему?

— Я, например, не могу сказать, что я чем-то лично обязан президенту. Ну голосовал за него два раза. Больше ничего.

— Зато теперь Высшая школа экономики — это единственный вуз в стране, ректор которого представлен в Общественной палате. Теперь, если, например, у вас возникнет конфликт с министром образования, у вас будет отличный ресурс, чтобы решить свои проблемы.

— Знаете, у меня очень много ресурсов для решения конфликтов. Не только и не столько с министром образования — с ним у нас как раз похожие взгляды. Членство в Общественной палате — ну да, тоже полезный ресурс, чтобы влиять на политическую ситуацию в стране. Конечно, нужно еще подождать, кого наберут в остальные две трети Общественной палаты. Придут люди из регионов, а ведь там органы гражданского общества находятся в еще более тяжелом положении, чем в стране. Общественная палата — это как раз один из способов формирования настоящего гражданского общества. Формирование идет сверху, да. Но страшного в этом ничего: демократию можно дополнять совершенно разными способами.

— Вы были на первом заседании Общественной палаты в Кремле?

— Да, только не в Кремле, а на Старой площади, в Администрации Президента. Пока мы собираемся там, но уже есть временный офис палаты на Софийской набережной. А вообще Общественная палата будет находиться в бывшем здании «Политиздата» на Миусской площади. Там сейчас ремонт идет.

— Что было на заседании?

— Нормальная рабочая атмосфера. Пришел Слава Сурков, рассказал, что он обо всем этом думает, ушел, народ стал обсуждать разные вопросы.

— Обсуждать то, что сказал Сурков?

— Нет, оргвопросы прежде всего.

— Машины с мигалками делили?

— О мигалках не говорил никто. Ну что такое мигалка? Ее в магазине купить можно. А вот то, что бюджет у палаты недостаточен для нормального функционирования, — это серьезная проблема.

— Нормальное функционирование — это как?

— Да хотя бы по одному оплачиваемому помощнику каждому члену палаты! У меня, допустим, есть университет, у академика Велихова есть Курчатовский институт и так далее. У некоторых членов палаты есть свой штат и свои помощники по основному месту работы, а у кого-то таких возможностей нет. Это уже неравенство. Поэтому мы с доктором Рошалем подняли этот вопрос. Нынешние шестьдесят штатных единиц в Общественной палате — явно недостаточно.

— Действительно, Алине Кабаевой помощник нужнее, чем вам. Она, кстати, тоже была на заседании?

— Была. Сидела как раз сзади меня, мы с ней познакомились, очень хорошая девушка, очень красивая.

— Наверное, просто сидела и улыбалась?

— Нет, очень активно участвовала в обсуждении. Не менее адекватно выступала, чем Шмаков или Шохин.

— У нее есть шансы стать председателем палаты?

— А у палаты не будет председателя. Первое заседание вели Валера Фадеев из журнала «Эксперт» и адвокат Кучерена, а в дальнейшем, наверное, будет секретарь. Такая ни к чему не обязывающая должность, как у товарища Сталина в 1922 году. Секретарем, думаю, будет директор Института проблем гражданского общества Маша Слободская. Она очень активный человек.

— Остальные, значит, неактивные?

— Понимаете, вся затея базируется на том, что есть 10—15 активных людей, у которых есть время, желание и позитивная программа, чтобы работать. Все активистами быть не могут, зато будет ротация: сегодня один активен, завтра другой…

— В последний месяц перед объявлением состава палаты в газетах над этим учреждением много издевались: называли какие-то нелепые имена кандидатов, всякие гадости писали. Почему к Общественной палате так относятся?

— Нормальный консерватизм, естественное отрицание новых органов власти. Типичная интеллигентская черта. Интеллигенция без всякого заказа (хотя я могу допустить, что у кого-то из наших эмигрантов могла под хвост попасть вожжа и он мог организовать кампанию в прессе) отнеслась к нам с недоверием. Посмотрим, что будет дальше. Может быть, привыкнут.