Я люблю боль

иллюстрация: Тимофей Яржомбек/KunstGroup Pictures

Произнося в интервью «Ведомостям» свою теперь уже знаменитую фразу «Я нахожусь в забастовке против невозможности вести бизнес в России», бывший владелец «Евросети» Евгений Чичваркин почти дословно цитировал свою любимую книгу «Атлант расправил плечи» Айн Рэнд. Объясняя, почему он уехал и не собирается возвращаться, Чичваркин все время прибегает к идеям из этой книги.

Герой программного труда Айн Рэнд —изобретатель революционного двигателя, работающего на атмосферном электричестве, Джон Голт. Он первым забастовал против системы, в которой государство отбирает собственность у бизнесменов во имя справедливости и социальной ответственности, то есть якобы в пользу бедных. А потом убедил примкнуть к забастовке всех компетентных людей Америки: бизнесменов, ученых, даже людей артистических профессий. Они скрылись в уединенной долине в горах Колорадо и стали дожидаться, пока страна, лишенная их креативной энергии, развалится, а мародерское правительство падет.

Журналист «Коммерсанта» спрашивает у Чичваркина, какие параллели он видит между российской действительностью и «Атлантом», и получает ответ: «Достаточно посмотреть на Закон о торговле. По нему все по определению преступники. Это очень удобно, любого можно сразу взять за жопу. Но добровольно никто никуда не уедет — у людей воля выключена большой розовой кнопкой 12 сантиметров в диаметре. Называется эта кнопка «докторская колбаса».

И вот тут Чичваркин, кажется, не понимает чего-то важного про Айн Рэнд и по­нимает — про Россию. Рэнд, выпускница Петроградского университета, уехала из России добровольно в 1926 году. И в «Ат­ланте» бизнесмены добровольно бросают свои предприятия и уходят к Голту. У нас так не делают, а ве­дут себя скорее как вот в этом пассаже Рэнд: «Уэсли Мауч выпустил новую директиву — некоторым можно «разморозить» облигации, если они докажут «насущную потребность» в деньгах: правительство выкупит бумаги, если сочтет доказательства потребности убедительными. Считалось невежливым обсуждать, почему одному деньги разморозили, а другому отказали. И не полагалось говорить о тех, кто, получив отказ, продавал свои облигации за треть цены другим, кому насущная потребность позволяла чудесным образом превращать 33 замороженных цента в полновесный доллар».

Нет, речь идет не о том, что русский бизнесмен готов молча приспосабливаться к реальности, в которой «доктора» в разноцветных погонах приходят то за одним, то за другим, то за долей, то за всем биз­несом. Он находит выгоды в таком существовании. Ведь кому-то «доктора» эти прописывают клизму, а кому-то вливают наваристый такой физраствор. Иногда и те и другие методы лечения пробуют на одном и том же пациенте — как на Олеге Дерипаске, которого Путин в Пикалево заставлял не глядя подписывать бумаги, но которому государство помогает решать долговые проблемы. Или вот с Владимиром Гусинским: сперва его щедро финансировало государство, а потом отобрало бизнес за долги, когда политическая позиция Гусинского показалась нелояльной.

Гусинский теперь хотел бы убедить Путина с Медведевым, что именно показалась. В интервью израильскому бизнес-еженедельнику The Marker он заявил, что хотел бы вернуться в Россию, а Путина считает порядочным человеком.

Для любого, кто следил за борьбой Гусинского за сохранение контроля над холдингом «Медиа-Мост», примирение бывшего медиамагната с Путиным выглядит не то что невозможным — невообразимым. То, что Гусинский, человек по всем описаниям упрямый и гордый, заговорил о возвращении первым, со слабой позиции, без особых надежд на мгновенное прощение, говорит об отчаянной тоске экс-медиамагната по привычным бизнес-условиям. Среди прочего он сказал The Marker: «Сегодня Израиль совершенно чистая страна. Коррупции здесь нет. Система чиста. Поверьте мне, я знаю, что говорю. У здешних бизнесменов нет влияния на политику в отличие от других стран. И я говорю не только о России, гдетакое влияние есть». Утратив израильский бизнес — доли в газете «Маарив», — Гусинский не может не ностальгировать по «Мосту» и тем рекам, через которые он был перекинут.

Есть бизнесмены, да и вообще умные люди, которым удобно сосуществовать с «докторами». Андрей Битов вручил ­Путину свою книгу с дарственной надписью «Командиру от рядового» и с двумя просьбами: помочь ПЕН-центру в тяжбах с налоговой инспекцией и проследить, чтобы у писателей не отобрали дачи. Если бы не к кому было нести такие просьбы, незачем бы и дарственная надпись.

Воззрения коллеги Битова, Айн Рэнд, были порадикальнее. Она не одобряла бизнесменов и интеллектуалов, которые ищут помощи или выгод от государства; в ее глазах это была Каинова печать. Нечего и говорить, что это исключительно немодная концепция. Гораздо популярнее сейчас взгляды антигероя «Атланта», железнодорожного магната по имени Джим Таггарт. Тот все твердил про социальную ответственность, необходимость приспосабливаться к реалиям момента и приоритет связей в Вашингтоне перед умением качественно укладывать рельсы.

В книжке железная дорога из-за таких как он пришла в упадок, отчего развалилась и страна. Но то фантазии же. У нас-то и поезда ходят, и стране кризис нипочем. Это Чичваркина здесь больше не надо, а Гусинский мог бы пригодиться.