Я ищу таких как я

***

Чтобы попасть на работу в зоопарк, нужно cделать флюорографию, прививки от кори и дифтерии, сдать кровь на бруцеллез, токсокароз и эхинококкоз. Надо показать живот постороннему человеку, который сидит за дверью с табличкой «Хирург».

— Покажи живот и покашляй!

Удовлетворить любопытство терапевта с фантазией.

— Переломы крупных костей были? Жел­туха? Краснуха? Обмороки не беспокоят? Челюстно-лицевые травмы? Колики?

Самое ответственное — беседа с психиатром. Он хочет знать, почему и за что вы любите животных. Идея работы в зоопарке его невероятно воодушевляет. Меня тоже.

***

Меня определяют в Детский зоопарк — подразделение «для самых маленьких посетителей». Войти сюда утром очень просто. Нужно просунуть руку сквозь решетку, откинуть цепь с крючка изнутри ворот — и тульские гуси ваши.

Детский зоопарк — подразделение особое: здесь содержатся звери, которым посчастливилось попасть в русские народные сказки. Кроме домашних животных здесь живут волк, лиса и огромный страшный медведь.

Устроиться в более экзотические отделения новичку сложно: уборка обезьяньего помета считается куда более престижным занятием, чем подметание какашек осла домашнего. Так что к обезь­янам и змеям попадают люди проверенные. А в Детский зоопарк на лето может устроиться даже школьник.

Рабочих в зоопарке делят на шесть ­разрядов; самая большая зарплата у того, кто попал в шестой, — 14 500 р. Человек с высшим образованием будет трудоу­стро­ен как шестиразрядник автоматически. Я — шестиразрядник.

Мое рабочее место — бревенчатая двухэтажная изба рядом со стройкой. ­Совсем скоро здесь откроются новые ­помещения для людей и животных, а напротив протянется пешеходный мост — он соединит две части зоопарка. Все относятся к реконструкции с одобрением: затхлые коридоры без окон — не лучшее место для работы. Но мне повезло: в избе, командном пункте Детского зоопарка, есть не только окна, но и уютная комна­та отдыха.

***

Выдана бесформенная куртка цвета зеленки. Она придает сотрудникам зоопарка угрюмый вид беспризорников. ­Такими мы и мелькаем на видеозаписях одержимых родителей.

Обещают пропуск, по которому можно бесплатно ходить во все зоопарки и даже музеи России и со скидкой — в театры.

Познакомилась с Колей, гей-иконой Московского зоопарка. Он работает в коротенькой маечке, открывающей пупок. ­По­сети­те­ли при виде его цепенеют; в рабочем коллективе Коля умело создает ­ат­мосферу «Дома-2». Живет бурно и стра­стно, поет ­забытые диско-хиты. Как он признается, зоопарк — его фетиш.

Коля показал мне палец, который как будто побывал в пасти у медведя, и сказал: «Это медведь прикусил, когда я его кормил. Я только отвернулся на секунду…»

***

В инструкции нигде не написано, что животных нельзя выпускать на свободу. Но когда зверь сбежит, ловить его рекомендуется сообща с посетителями. Если они не будут возражать, конечно. А то был случай: откинулся гепард, и взрослые спрятались в кусты, предоставив разбираться с ним собственным детям.

***

Очищено: морковь — 4 мешка, свекла — 1 мешок, капуста — 1 мешок. Болят: пальцы рук и спина. Получен выговор за медленную работу.

Убито симпатичных белых мышек: четыре штуки, одна из них — неудачно. Это для сов. Надо взять мягкую и теплую мышку за хвост и долбануть ее головой о бетонный пол. Одна мышка сначала не умерла, но я ее добила с третьего раза. До сих пор дрожат конечности и у нее, и у меня. Оказывается, мышь надо швырять об пол вертикально, под прямым углом, тогда смерть к ней придет быстро и будет безболезненной.

***

Открытие дня: если в течение девяти часов начиная с 7 утра разгребать навоз и подметать стружки, то сил не останется даже на то, чтобы перестать разгребать навоз и подметать стружки. Инструменты: пластиковая метла, железный совок и потрескавшиеся баки. Открытые уличные клетки оснащены резиновыми ковриками, под которыми удачно скапливаются моча и навоз. Коврик нужно поднять, выгрести навоз пальцами, положить коврик на место. Таких клеток семь.

Убирать навоз нужно с умом. У каждого рабочего своя методика. Кто-то считает, что козьи какашки надо сметать не метлой, а веником. Кто-то собирает их грабельками. Другие рекомендуют метод напыления. Пыльные какашки неотличимы от гравия, что создает эффект чистоты в леваде. Про этот эксклюзивный способ мне рассказал девятиклассник Паша, который, прежде чем дать совет, всегда спрашивает разрешения дать совет. Паша — человек с безупречными манерами, будущий экономист в очках и с веснушками. Сюда он попал по воле дедушки, тоже сотрудника зоопарка.

***

Выводила козла из левады в денник на прогулку. Козла положено держать за бороду. Он мягкий и костистый одновременно. Пытался вырываться. Я представила себе, как буду его ловить, и крепко-накрепко зажала бороду в кулаке.

Козел при попытке заменить ему веник пытался меня лизнуть.

***

Три часа дня. Время кормить осоедов. Осоеды в депрессии. Размеры клетки не позволяют им даже расправить крылья, не то что замыслить и осуществить побег (хотя это очень просто, пока этим хищным птицам меняют воду). Верхний осоед зычно пищит. Нижний вообще не шевелится. Он практически ничего не ест.

Коля поймал голубя, погладил его и со словами: «Во, можно дать Угрюмычу» —куда-то ушел.

***

Проспала. Опоздание на три часа. Наказана. Мыла левады даже там, где их не мыл никто никогда. Это круче, чем драить унитаз зубной щеткой.

Нашла два яйца в клетке у цесарок. Еле поборола искушение украсть их, чтобы открыть конкурирующий зоопарк.

Если собранные яйца не идут в инкубатор, то выдаются работникам в конце месяца, ­когда проходит инкубационный период.

Перед уходом познакомилась с медведем Угрюмом. Мишка мирно глодал чью-то кость.

***

На завтрак — омлет из яиц падуана, цесарки и шабо.

Зарегистрирован новый психологический барьер: не могу заставить себя надеть туфли и платье. Все равно в 7 утра опять превращаться в тыкву.

Прояснилась ситуация с козлом Матвеем. Лизать он пытался не только меня. Он «в охоте» — и его сексуально привлекают любые движущиеся объекты. Как-то он стер все гениталии о жесткую спинку мини-свиньи Даши.

***

Нарядные дети рыдают за забором. Они боятся волка Тамерлана — он рыскает в поисках моркови на ужин. Родители жуют попкорн, учат детей говорить«му», дети орут: «Ку-ка-ре-ку!» — и хотят смотреть обезьян.

На общем перекуре обсуждалось, что медведю нужно давать поменьше варенья. Полбанки в день достаточно. Кормят его согласно строгой инструкции: пока медведя закрывают в железном коридоре, рабочий живописно раскидывает по клетке белый и черный хлеб, таз каши, клубочки фарша, нарезанные яблоки и морковь. Заметив мои блестящие глаза, заведующая сказала: «Увижу, что ты кормишь медведя, убью». Пошутила, наверное.

***

Посещение сиротливой душевой. После работы все моются здесь, но мне кажется, что запах въестся обратно, пока буду идти от душа до входной двери. Дома замечаю, что волосы в стружках, руки исцарапаны травой, на лице — коричневые разводы.

***

В зоопарке выходной от посетителей. Все ворота и двери открыты. Кошка спит на подстилке рядом с мини-свиньей Дашей.

Обкатываю ослицу Зайку, предваритель­но ее взнуздав. Вместо того чтобы ехать, ослица грызет деревянную телегу — часть экспозиции. Впереди на Ночке грациозно скачет Коля. По его совету бью Зайку ногами. Она продолжает грызть телегу.

***

Судный день. Надо самостоятельно покормить птиц. Но чем и как? Костная мука — класть или не класть? Отруби? Растерянно листаю тетрадку с инструкциями. «Волк обыкновенный», «Лисы разные», «Мини-свинки», «Осел домашний». Есть все, но нет «Голодные птицы всякие».

Подобраться к наседкам тоже не так-то просто. Птицы — зэки со стажем и сбежать не пытаются. Все яйца у них жестко изымают, надписывают и кладут в большую картонную коробку. Самые самоотверженные наседки — куры шабо. Они, насупившись, сидят в пластиковом красном ящике из-под пива и старательно высиживают иногда одно яйцо на троих, иногда — ничего. Согнать их трудно.

Выяснилось, что в корм надо было положить пророщенную пшеницу и кукурузу. А цесаркам и индюкам добавить свеклы, лука и чеснока.

***

Мимолетная встреча с питомцами: мини-свиньей Дашей, ослами, тремя козочками, старым скрипучим бараном, молодым позитивным козлом и угрюмой коровой. ­Напоследок подошла к клетке с Угрюмом. Медведь покладисто позировал перед объективами. Увидев мою форменную куртку, бритоголовый посетитель с бутылкой пива сказал: «О!» — и посадил мне на руки хныкающего младенца. Немного погрелась в лучах угрюмской славы.

***

Пятый день подряд подъем в 5.30 утра. ­Болит ромбовидная мышца спины.

Перекур с Сашей. Саша — подмосковный донжуан. У него похмелье. С сигаретой в зубах он мечтательно перечисляет возможные в зоопарке способы самоубийства. Можно привязать веревку себе на шею и к рогам коровы и подождать. Можно засунуть руку в клетку с голодными крысами.

Алена рассказывает, как ходила на вскры­тие кролика. Она сама поставила ему диагноз — сердечная недостаточность.

— Все как у людей: органы достаются и разрезаются. Только обратно уже не зашиваются.

Алена — сезонный работник, старшеклассница, которая нежно любит крыс и тайком подкармливает коз морковью.

Слушаю вполуха, думаю, куда деваются все эти навозные кучи, которые вывозят из зоопарка на мусоровозах. Думаю о корове. Надо положить в ее кормушку 4 бач­ка травы, а мою тележку кто-то свистнул. Это две ходки к сараю на негнущихся ногах. А завтра опять навоз. Коровы, зебры, жирафы, медведи кажутся мне метафизическими безднами. Черными дырами. Иногда я думаю, что хорошо, что не надо убираться внутри у животных.

***

Случилось ЧП: cломалась корова. У нее болит нога, отломался кусочек копыта, и идет кровь. Лечить ее трудно — характер адский. Может забодать к чертовой бабушке. Суровый бородатый ветеринар с двумя помощницами долго делает Мур­ке уколы. Сначала обезболивающие, потом антибиотики. Корова душераздираю­ще мычит и плачет, у ее ног темная лужица. Про отрезанный, истекающий кровью кусочек доктор шутит: «Надо дать Угрюму — вот он позабавится!»

Петухов со скуки клюют индюки. Перепелки угрюмо ходят из угла в угол, заложив крылья за спину. Перья на спине у них отсутствуют — это перепела-самцы сдирают во время интимной связи, им надо за что-то держаться. Любовь в животном мире требует принесения в жертву красоты. Взять злую корову Мурку — она красивая, потому что быка нет. А плешивый баран Бяша испытал в жизни немало страсти. Бяша весь как будто изъеден молью, ходит косо, как на шарнирах, и внутри у него что-то хрустит.

***

Привозят опилки, целую машину опилок. Идем разгружать. Пыль заполняет собой все, внутри сарая ядерная зима. Утрамбовка — ответственное занятие. Втроем в респираторах запрыгиваем на опилки, пляшем под какой-то поп-транс и, как ­пу­гала, размахиваем руками. Динамик ­теле­фона орет: «Take it easy, baby!» ­Ко­лючие опилки забираются под одежду, в трусы и носки. Дискотека в амбаре зоопарка. Колченогий Бяша неподалеку жует веник.

Танцы прекращаются, когда до нас доносится крик: «Помогите! Помогите же кто-нибудь!»

Девочка лет четырех застряла у клетки с петухами виандотами. Просунула голову в решетку и не может вытащить ее обратно. Рыдает. Петухи в шоке. Голову удается освободить, мама уводит девочку к крокодилам и сахарной вате. Этот сладкий запах, перемешанный с нотками навоза, кружит голову.

***

В Детском зоопарке крики «Помогите!» звучат постоянно: неподалеку аттракционы — дети пугаются.

Я ничего не кричу, я молча подаю заведующей заявление об уходе. Осоеды жалобно пищат вслед. Я прохожу мимо клетки с Угрюмом. Медведь увлечен румяной маленькой девочкой, которая пытается просунуть ему в клетку палочку от мороженого.

Одна из четырех мечущихся цесарок ­путем долгих тренировок научилась запрыгивать на крышу сарая, а оттуда — на заборчик, который отделяет ее леваду от двора. Пока что она нерешительно семенит по краешку забора и робко кудахчет, но дело нехитрое: тут рукой подать до аттракционов, а потом крышами можно уйти на улицу.

Неплохой план.