Выше стропила, плотники
иллюстрация: Маша Краснова-Шабаева
В январе 1934 года мошенник Саша Ставицкий, притворявшийся беглым русским аристократом, был найден мертвым в альпийском шале. Он не был ни самым крупным французским мошенником, ни самым удачливым; его афера с кредитными бюро Credit Municipal, вполне возможно, даже не привела бы его на скамью подсудимых: у Саши Ставицкого было немало покровителей и отличная пресс-поддержка, а с обманутыми вкладчиками он вот-вот собирался расплатиться. Но полиция на всякий случай пристрелила его при аресте, и результат оказался ошеломительным: в прессу просочились новости про связи Ставицкого с министрами и высшими полицейскими чинами, и в Париже начались митинги, перешедшие в полномасштабные беспорядки. Все кончилось введением войск, перестрелкой на площади Конкорд, полусотней убитых, попытками еврейских погромов в Марэ, отставкой правительства и самым крупным политическим кризисом Третьей республики. Эренбург ошеломленно запишет в дневнике: «Никак не думал, что прекрасный Саша откроет новую страницу в истории».
Войны и революции чаще всего начинаются с мелочи. Карточного долга, зубной боли, упрямства или пропущенного звонка. Падение правительства Даладье и бои у Сены начались с того, что Ставицкий крупно проигрался в баккару. Так оно обычно и бывает. Министр опаздывает на совещание. В мясе находят червей. Чахлый деревенский юноша убивает эрцгерцога. Или, скажем, префект, заскучав, начинает борьбу с шашлычной.
О’кей, это может быть натяжкой, поэтическим допущением — но, честное слово, есть ощущение, что вся сложная система сдержек и противовесов, весь этот ажурный, полный противоречий мир, оформившийся за последние десять лет, на наших глазах начинает рушиться оттого, что префект САО Олег Митволь решил снять с одной московской шашлычной вывеску «Антисоветская». Безобидный предвыборный трюк Митволя и статья диссидента Подрабинека на плохо посещаемом портале привела к фантастическим результатам. За Подрабинека взялось движение «Наши». За «Наших» — Элла Памфилова. Памфилову укорила «Единая Россия». Путин укорил и «Наших», и Подрабинека. Члены Общественной палаты переругались между собой. И теперь министр культуры пишет в прокуратуру на Газпром, Кремль спорит с Кремлем, правозащитники с правозащитниками, поэт Сурков с писателем Дубовицким, а парламент — с единороссами. Все идет к тому, что президент вот-вот заспорит с другим президентом, Пугачева поссорится с Кадыровым, а молодежь разочаруется в формуле «Сечин вечен». Шашлык в «Антисоветской» был, говорят, нехорош — но было в нем что-то такое, чем взрывают мир.
О чем говорить — рухнул даже колосс концерна «Алтын», высшее эстетическое достижение времен так называемого путинского застоя. Уже давно никто не летит в «Арбат Престиж», стоят разоренными полки с помадами, а теперь в ту же сумеречную страну допросов и налоговых деклараций отправляется сияющий лайнер кавалера ордена «Президентская звезда» Антонины Бабосюк — женщины, придумавшей слоган «бриллиантовый ценопад» и понятие «гипермаркет золота». Прощай, время, когда золота было так много и давалось оно так дешево, что продавать его приходилось в гипермаркетах; прощайте, магазины с «эксклюзивными печатками». Не зря прогрессивные вожди московской молодежи из промогруппы Idle Conversation поклонялись дизайну «Алтына» и призывали описывать и изучать его, пока не поздно. Поздно.
В «Алтыне» кончились печатки, Маржела ушел из «Маржелы», обанкротился Йоджи Ямамото — на чем мы будем строить фундамент новой жизни? Кто следующий — пирожковые «Ням-ням», ЛДПР, «Снежная королева»? И главное — сохранится ли эффект, если наехать на рюмочную, хинкальную, шиномонтаж? Можно ли дернуть за какой-нибудь другой рычаг — чтобы все ненужное, опостылевшее и замшелое провалилось в тартарары? В конце концов, если мир поменять так просто, пора присматривать подходящую вывеску.