Введение в детство

К нам в класс на один из последних уроков литературы пришла лейтенант милиции Aнастасия Сергеевна. Накануне счастливого босоногого лета она рассказала подросткам о том, за что их следует сажать в тюрьму и ставить на специальный учет. Мы провели с лейтенантом сорок пять минут, которые познакомили нас с жизнью быстрее и увлекательнее любого литературного произведения.

Aнастасия Сергеевна начала с того, что пока, к сожалению, невозможно забрать нас в тюрьму или упрятать в колонию – не позволяет закон. То есть я так понял, что, когда бабушка во дворе орет, мол, засажу гадов за решетку, относиться к этому следует с долей иронии. Но расслабляться не стоит. Посадить не посадят, но могут поставить на учет. Например, вы ограбили бабушку, которая только что на вас орала. Тогда вас обязательно поймают, родители заплатят штраф, а за вами будет присматривать милиция. Чем это плохо для развивающегося ребенка? Каждый месяц учтенный подросток, как наказанный, должен со своими родителями приходить в отделение и рассказывать, что делал этот месяц, с кем общался, их координаты, имена и фамилии, отметки в школе и т. д. A еще вас будут постоянно вызывать в участок, если на свете происходят преступления. Например, если опять ограбят бабушку или поступит жалоба о краже каких-то вещей у любого человека, то вас тут же вызовут и начнут допрашивать – не вы ли это сделали.

Но на этом песня не заканчивается. Aнастасия Сергеевна рассказала, что есть у милиционеров такая прикольная вещь, как ЗИЦ (Зональный информационный центр). В него поступают все данные о людях, которые стоят на учете. И если вы как-нибудь потом повзрослеете и захотите работать на фирме, то она проверит вас. Позвонит в ЗИЦ, назовет ваше имя, отчество и фамилию, и ей про вас все расскажут. Я считаю, это удобно. Даже спросил телефон этого информационного центра у Aнастасии Сергеевны, на что получил ответ отрицательный: «Нет. Им имеют право пользоваться только министерство и фирмы, которым это нужно». Жаль. Никогда ведь не знаешь, с кем общаешься, что за родственники тебя окружают. Может, они тоже на учете. A как проверишь?

Потом нам рассказали о телефонном терроризме. Имеются в виду звонки в милицию про то, что в любимой школе заложена бомба. Это очень жестоко карается. Но как! Я лично всегда думал, что кто-то может просто позвонить из таксофона и убежать. Оказалось, все тщательно продумано. Разговор записывается на диктофон. Телефон, с которого вы звоните, определяется, и его идут проверять. Убежать тоже сложно. Оказывается, есть милиционеры, которые ходят в штатском. Я понял, что они настолько засекречены и ловки, что в любой момент запросто могут оказаться той самой бабушкой, которая на вас орет. У каждой такой секретной бабушки свой сектор. Только вы дозвонились по поводу бомбы, а они уже тут как тут. Правда, Aнастасия Сергеевна говорит, что не всегда так получается. Но милиционеры не отчаиваются. Ведь все еще впереди. Запись с вашим голосом привозят в вашу школу, собирают педсовет. Если учителя не в состоянии опознать голос, то они просто сами выдвигают кандидатов, которые могли это сделать. Их везут в участок, записывают голоса, накладывают запись на запись и проверяют.

Как прокомментировала Aнастасия Сергеевна, «техника никогда не ошибается». Может быть, это и правда, но я подумал, что все равно систему можно при желании обмануть. Например, приехать в другой район, позвонить оттуда и назвать номер школы друга. Как они тогда будут разбираться с тем педсоветом? Когда я спросил, нравится ли такой способ лейтенанту, она посмотрела на меня косо и сказала, что не думала об этом. После чего перешла к самому ужасному – хулиганству.

Оно, оказывается, бывает разным. Во-первых, чтобы стать хулиганом, надо распивать алкогольные напитки в общественных местах. Если тебя увидят с открытой бутылкой – пиши пропало. Учет, штраф и раз в месяц в гости к милиции. Еще могут закрыть бар, в котором тебе продали алкоголь. Следующее важное хулиганство – драки, разборки. И наконец, самое главное. Могут поставить на учет из-за ругани матом в общественных местах. Все бы ничего, но школа, как выяснилось, – тоже общественное место! Если вы бывали в нашей школе на переменах, то, наверное, теперь поражены так же, как и я: получается, у нас почти всех надо ставить на учет, включая некоторых учителей.

В общем, после этого урока литературы все вышли на свободу тихими и повзрослевшими. Причем так сильно, что, когда я посмотрел на своих одноклассников, понял: четырнадцать лет – недетский возраст. Это родители считают нас детьми, а на нас уже лежит такая большая ответственность: нам надо уметь пить, ругаться матом, закладывать бомбы и грабить старушек. Дело это трудное, непривычное. Но, с другой стороны, куда деваться: пролетят еще каких-то четыре года, и все. Тюрьма. Жизнь коротка. Не так ли, Aнастасия Сергеевна?

Егор Мостовщиков