Вспомнить всех

Иллюстрация: Pietari Posti

У меня есть подруга Оля. Оля давно уже живет не в Москве. И у нее в этой немосковской жизни все в порядке. А сюда Оля приезжает только иногда, по делу. Дело у нее очень странное. Оля прощается с мужчинами. Не в смысле: «Дорогой, я с тобой больше видеться не буду, поскольку уезжаю в Париж и выхожу замуж»,— и со смелостью Зои Космодемьянской смотреть, что за эмоции у человека на лице отразятся. Нет, она, собственно, и замуж вышла, и из Москвы уехала давным-давно. Но у нее есть план: сделать так, чтобы ни один мужчина из ее прошлого по ней не скучал. И чтобы она «больше никогда никому не делала бы больно».

С мужчинами, по Олиному мнению, все устроено просто. Для мужчины самое главное, чтобы ему казалось, что решение расстаться принял он сам. Тогда он потом о женщине и не вспоминает. А если вспоминает, то без боли, а со светлой самодовольной грустью. И вовсе не стремится поздравить ее с Новым годом, днем рождения или набрать ее номер по какой-нибудь другой якобы уважительной причине. Если мужчина решил все сам, он живет в полной, упоительной, прекрасной от бывшей девушки свободе. А вот если решил не он — это совсем другое дело, считает Оля. Даже если это расставание случилось очень давно. Даже если расстаться пришлось из-за непреодолимых роковых обстоятельств: скажем, родители мужчины перевели его в другой детский сад, поближе к дому. Вот тогда мужчина будет вспоминать о женщине всю оставшуюся жизнь. И появляться. Ну и поздравлять ее с днем рождения и Новым годом он тоже будет непременно. На всякий, так сказать, случай. Это первая часть теории.

А вторая состоит в том, что если мужчине, когда-то оставленному и даже слегка обиженному, дать возможность подумать, что на самом-то деле он все решил сам, ему непременно тут же станет лучше. И он обретет ту самую легкокрылую свободу — и от женщины, и от воспоминаний о ней. Вот Оля и приезжает в Москву, чтобы подарить всем мужчинам из собственного прошлого свободу. Оля очень жалеет, что теория про мужские решения у нее созрела только годам к 25, и она успела ею воспользоваться лишь один раз, то есть притворилась, что ее тогдашний мужчина ушел от нее сам. Она даже плакала и звала его обратно, но точно выбрав момент. Такой, когда обратно ему вернуться было уже невозможно. И вот за этого мужчину она спокойна. А за его предшественников — не очень. И надо их всех перехитрить. А заодно сделать так, чтобы каждый год не приходилось нервничать в день рождения.

И вот она приезжает в Москву и развивает бурную деятельность. Одного мужчину — у него строительная компания, которая возводит тюрьмы по заказу МВД,— так вот, этого мужчину Оля позвала в театр. Весь вечер Оля смотрела на него светящимися глазами, случайно задевала его коленкой во время второго действия, а один раз даже взяла его за руку. Мужчина тяжело вздыхал, коленку отодвигал, выпил три коньяка в антракте. Потом он отвел ее ужинать в «Белое солнце пустыни». Она там ему сказала, что расставание с ним было самой страшной ошибкой в ее жизни. А он ответил: «Уже поздно, время ушло». И благородно отвез ее в гостиницу. И даже целовать на прощание не стал. Оля говорит, что всегда знала, что он — человек достойный. И теперь она за него тоже абсолютно спокойна.

А вот с другим мужчиной — телевизионным продюсером — возни было гораздо больше. Сначала пришлось слушать об оглушительных успехах продюсера и на телевидении, и у женщин. Потом пришлось рассказать, что в собственной жизни все не так легко и просто, как кажется со стороны и как продюсеру рассказывали общие знакомые. Потом пришлось смотреть фотографии купленной в Испании дачи, называть дачу виллой и хвалить попадавшихся на фотографиях девушек. Хотя на самом деле девушки эти слова доброго не стоили. Лица у них были злые.

Но самое главное — у продюсера пришлось остаться. А утром — в первый раз за всю историю их отношений — приготовить продюсеру завтрак. Только после этого дело можно было считать полностью сделанным. Когда Оля через два дня набрала его номер, он попросту не взял трубку. Оля перезвонила через два часа, потом поздно вечером. Результат тот же. К вечеру она уже светилась от счастья: «Это был контрольный звонок! Я знала, что теперь он не будет со мной разговаривать! Как же я хорошо его знаю! Он всегда был настоящим говнюком! Ура, ура!»

После продюсера был один юрист, который сообщил Оле прямо по телефону, что у него через месяц родится сын. Оля расплакалась от умиления. Юрист трактовал это по-своему и тоже сказал Оле, что где же она была все эти годы и теперь он ничего не изменит, видеть ее не хочет и желает ей счастья.

Потом Оля случайно встретила на подземной парковке в «Стокманне» однокурсника по МГИМО, который вел за руку девушку оглушительных модельных статей и на десять лет Оли моложе. А усаживал он эту девушку в красный «бентли». Оля прямо замерла, глядя на цвет автомобиля: представляете, мужчина за рулем красного автомобиля? Он же просто Оле кивнул, но так самодовольно, что она решила и возле однокурсника тоже поставить галочку.

В общем, за две недели московских каникул Оля успела почти все. Можно было возвращаться домой. Оставался только тот самый мальчик из детского сада, сын приятелей Олиных родителей. Конечно, это расставание не было уж так всерьез на Олиной совести. Но мальчик, говорят, даже заболел от переживаний краснухой. И до седьмого класса все упрашивал родителей устроить ему встречу с Олей, а она все отнекивалась и даже на своих родителей сердилась. В общем, этого мальчика неугомонная Оля тоже отыскала, чтобы позвать в гости, выпить с ним вина и наврать ему, как она по нему скучала в детском саду. И в школе тоже, и даже на первом курсе.

И вот он приехал, и не один, а с мамой. Он, собственно, смутно помнил, кто такая Оля. Он просто решил маму к ее подруге молодости отвезти. На Олю он вообще никак не отреагировал, как будто ее в комнате и не было. Несмотря на то что она нарядилась в очень-очень обтягивающие джинсы. А с Олей случилось знаете что? Она прямо с порога в него влюбилась, как никогда в жизни ни в кого не влюблялась. Мучается теперь, тоскует, собирается даже от мужа уйти. В Москву летает два раза в месяц и хочет вообще сюда вернуться. Но этот детсадовский мальчик ведет себя очень плохо, ни на какие Олины манипуляции не поддается. Стойко держится. А мы с Олей пока не может разобраться: это он на самом деле так или притворяется?