Волонтеры — о Крымске

Ехать от Москвы до Крымска 18 часов, но у нас дорога занимает все 23. В половине третьего ночи на въезде в город автобус встречает координатор штаба Алена Попова. Нас ведут в поле: гостиницы забиты, лагерь надо разбивать здесь. Палаток нет — они остались в другой машине. Идеально было бы привезти их завтра, а пока поспать в автобусе, но тут восстают водители, которые рассчитывали на горячую воду и нормальный ночлег. Усилия дипломатов чуть не заканчиваются дракой, но шоферы смиряются. На следующий день они отвозят гумпомощь в Нижнюю Баканку — поселок, попавший под удар первым. Ближе к утру мы все-таки достаем палатки и разделяемся: ленивые остаются в автобусе, практичные уходят в поле. Ленивых оказывается меньше.

В первую ночь в Крымске очень страшно. Кажется, поле — единственный спокойный клочок в городе, дальше наступает траурная, едва ли не чернобыльская тьма. За каждым кустом чудятся мародеры, бешеные собаки, а инфекцией отравлена трава, комары и даже роса. Ссылаясь на медиков, Алена Попова называет предположительное число погибших — две тысячи. Кто-то говорит, что их может быть до пяти тысяч.

Тут же мы узнаем о трех временных правилах Крымска: 1) те, кто будут вылавливать тела, должны пройти вакцинацию от гепатита А и тифа; 2) местную воду пить нельзя; 3) любая царапина — немедленная дезинфекция. Некоторые категорически отказываются делать прививки и надевать закрытую обувь. Нервы у всех на пределе.

Утром Крымск оказывается вполне живым городом. Если бы сюда приехали туристы, не знающие о наводнении, ничего странного они бы не заметили. До центра города поток не добрался, поэтому приятные иллюзии могут сопровождать вас довольно долго — до въезда в пострадавшие районы. Первые подозрения вызовет машина, стоящая капотом на тротуаре под 70-градусным углом. Потом чудным покажется то, что почти у каждого дома сложена гора рухляди: сырые и грязные матрасы, кресла, ковры. Впрочем, у некоторых домов куч не видно: многие семьи погибли — не осталось буквально никого, — так что восстанавливать их дома некому и незачем. Хотя и домами назвать то, что стоит на нижних улицах Крымска, сложно: залитые грязью и илом, поваленные набок груды блоков или досок. Оглядывая развалины, часто натыкаешься на мертвых животных — здесь жутко. Семиметровая волна не справилась только с кирпичными строениями, но и в них водяной след почти достигает потолка, а по полу без резиновых сапог не сделаешь и шагу — ил. И от всего этого идет запах — так, наверное, пахло возле полей сражений: сладковатый запах разложения, от которого тошнит. К концу дня им пропитывается даже кожа. Жутко.

На фоне таких разрушений местным жителям больше всего нужны не одежда и игрушки — хотя и это тоже, — а постельное белье, питьевая вода и физическая помощь. В штаб бесконечно приходят потерянные женщины с просьбой: пришлите волонтеров, не справляемся. Почти без защиты и инструментов молодые люди выгребают из домов грязь и выносят отяжелевшие от воды вещи. Делать что-то еще некогда: затопленные районы нужно избавить от ила. Старушки вроде и благодарны мальчикам с лопатами, но иногда тем приходится слышать в свой адрес отборный мат — нервы жителей города давно на пределе. Несмотря на это многие готовы работать круглосуточно: отказываются возвращаться в лагерь, остаются в пострадавших домах с ночевкой и выгребают грязь, пока хватает сил.

Через три дня автобус, привезший нас в Крымск, уезжает в Москву практически пустым: большинство ребят, собиравшихся сюда на пару дней, остаются помогать городу.