Владимир Виноградов: «Как я ездил в Москву»

— А ты для кого это интервью берешь?

— Для московского издания «Большой город».

— Тогда пиши: «Нравится мне Москва широтой ее улиц и площадей, чистотой скверов и бульваров, зеленью садов и парков. Подкупает отношение полиции к приезжим гражданам, у которых нет билета, подтверждающего, что он приехал сегодня. Установлен порядок в закрытых элитных микрорайонах, и ты уже, простой москвич, не зайдешь сюда без пропуска. Это забота о гражданах, живущих здесь, сиротах убогих. Нравится белоснежный снег, лежащий на дорогах, перемешанный с солью. Дешевизна продуктов, масса услуг». Вот я хвалю Москву. Что еще хорошего сказать? Ничего не могу, все кончилось.

— И вы никогда не хотели сюда переехать?

— Даже за деньги бы не переехал. А зачем? Мне тут ничего не нравится, здесь я не могу. Пробки меня в Москве раздражают: встал и стоишь. В Лакинске вся жизнь в пятнадцати минутах, а не как у вас — из пункта А в пункт Б доедем за час, а может быть, за два. Толчея московская убивает, недоброжелательность друг к дружке. У нас в Лакинске все друг друга знают, здороваются: идешь — «Привет, Михалыч! Как дела? Как дети? Что на выходных собираешься делать? Может, пумпурум (выпить. — БГ)?» А тут хоть вас и много, но все чужие.

— А что вас больше всего впечатлило в Москве?

— Интим-магазин — это просто ужас. Я 47 лет прожил, а такого чуда вообще никогда не видал. Ладно бы там были тетеньки бальзаковского возраста — тяжело найти партнера, понятно. Но восемнадцатилетние девки, десять штук, пришли перед свадьбой в интим-салон, чтобы купить подарок и потрогать за резину, когда есть масса других способов расслабиться. Шокировали фитнес-клубы для собак. Или как меня в спа-салоне шоколадками обливали — это вообще труба была: ладно, там, помять, помассажировать, но она на меня полведра шоколада вылила!

— Купили тут что-нибудь в интим-магазине?

— Я что, заболел что ли? Еще меня обещают в ночные клубы сводить — вот тут у меня тоже масса вопросов будет. Если в три часа ночи начинается выступление, то как те, кто пришел отдохнуть, завтра на работу пойдут? Ладно в субботу или пятницу погулять, а во вторник или в среду — если он в три только пришел поглядеть, еще грамм по 150 на каждый глаз, еще, не дай бог, таблетку какую проглотит — с утра как?

— В Лакинске у вас не пьют по будням?

— Процент пьющих в городе Лакинске, душа моя, намного меньше, чем процент пьющих в городе Москве. Объясню почему. У нас можно культурно выпить, а у вас нельзя — если у вас чашка чая стоит 206 рублей в какавошной. У нас на 200 рублей можно культурно выпить и закусить. Москвичи, конечно, в салат не падают, потому что столько салата вам не дают и потому что в салате лежит две горошины и кусок дохлой курицы. Вы сначала здоровье свое губите в говноешках или какавошных, а потом идете в фитнес-клубы поправлять здоровье, которого у вас нет. А я просто сорвал огурчик с грядки, об штанишки вытер, в солоночку тыкнул, самогоночки рюмку налил — хрясь! Хлебушком ржаным закусил. И хорошо. А вы?

— Ну вам и деньги, значит, не нужны, раз все есть.

— А нам их и не платят. Поэтому любовь жителей России к Москве множится и укрепляется. Вы сидите на мешке с деньгами и смотрите: «Кто тут у нас лоялен? Где меньше процентов — губернаторов на хер! Надо туда посадить тех, у кого будет девяносто девять и девять процентов». Вот так. Притом что полстраны на выборы не ходило.

— Вы ходили?

— Я не хожу на выборы с 1983 года, когда нас в армии всю роту привезли табуном, сказали: напишите это, положите сюда.

— А на митинги во время съемок в Москве ходили?

— Да, в Москве сходил на несколько, но мне не понравилось: во-первых, холодно, во-вторых, плохо организовано. Лучше всех было организовано, не поверите, у Владимира Жириновского. Можно книжки по истории России не читать, а его слушать: с тысяча шестьсот какого-то года договорился на сцене до нынешних дней. На той же Болотной — кто только не лез к микрофону, все говорили общие фразы, а конкретики никакой: «Путина в отставку», «Медведева туда же». А у Жириновского по крайней мере люди историю России знают. Явлинский вживую нормальный человек, просто, мне кажется, его подзажимают чуть-чуть. К коммунистам ходил на Манежную площадь, но там труба: ощущение, что попал в социализм.

— До этого вы никогда в митингах не участвовали?

— У нас в Лакинске такой политической активности не бывает. У нас как на выборы ходят... Я спрашиваю: «Мам, ты как голосовала?» — «За цифру шесть» — «А это кто?» — «А я откуда знаю, мне сказали поставить галочку, где цифра шесть» — «А ты знаешь хоть, кто под цифрой шесть?» — «А какая разница? Дуська сказала, что надо за цифру шесть».

— А вам как Путин?

— Положа руку на сердце скажу так: почему-то он про нас с вами вспоминает только перед выборами, в остальное время его министры что-то придумывают, чудят, а он как бы не при делах. Вот сейчас про рыбаков вспомнил, а рыбаков у нас 25 миллионов — сколько голосов. Вспомнил про милицию, что у них маленькая зарплата: «Давайте платить будем больше — служить будут лучше». Потом взялся за энергетиков — они там деньги делят как хотят. Почему он до этого четыре года за них не брался? Но в итоге так никого и не посадили. И он все время так: говорит, что воруют, но никого не сажает. Все честные.