Василий Уткин

фотография: Михаил Киселев

— Многие не понимают, почему чемпионат мира достался России, а не Англии. Вот скажите, коррупция на таком уровне возможна? Реально ли, условно говоря, заплатить президенту ФИФА Зеппу Блаттеру?

— ФИФА раз в четыре года распределяет право на проведение чемпионата мира — по сути, распределяет многомиллиардные подряды: на строительство, на поиск и работу со спонсорами. Это организация, которую никто не контролирует, кроме уголовного законодательства швейцарского кантона, где она расположена; при этом процедура распределения этого подряда абсолютно скрыта. Но у ФИФА есть декларированная политика, которую она ведет не первый год, — политика поиска новых рынков, стимулирования развития футбола. С этой точки зрения, заявка России — самая перспективная. Связывать ли два этих фактора между собой или нет — дело каждого.

— Для чего России нужен чемпионат?

— Для чего он тем, кому интересен футбол, я думаю, очевидно. Для тех, кто по большому счету футболом не интересуется, — это развитие инфраструктуры дорог и путешествий: строительство современных дорог, новых аэропортов, туристической инфраструктуры.

— Ну, построят дороги, стадионы. Куда денутся все эти арены после 2018 года? Зачем, например, Саранску 45-тысячник?

— Ну а зачем, например, Галифаксу ледовая арена на 20 тысяч? Вы видели на карте этот Галифакс? А там прошел чемпионат мира по хоккею среди молодежных команд — самый интересный хоккейный турнир на планете. Если в Саранске не будет 45-тысячной арены, то жители этого города никогда не увидят артиста выше Димы Билана. И никогда не увидят соревнований выше спортивной ходьбы.

— В Японии сегодня 8 из 10 японских арен, построенных к чемпионату мира-2002, приносят убытки от 2 до 6 миллионов долларов в год. Если японцы ничего не придумали, то как же мы?

— Я не знаком с раскладами финансирования арен в Японии, но если у них такое несчастье и беда, то я понять не могу, зачем они на этот чемпионат мира претендовали? Артемий Лебедев однажды опубликовал у себя в блоге фотографию: забор и на нем висит совершенно бессмысленный, но очень красивый плакат с человечками, которых изображают на светофорах, из разных стран мира. Пошла наша любимая дискуссия — зачем было делать такую дорогостоящую вещь, когда можно было пустить эти деньги на что-то другое. Лебедев ответил, с моей точки зрения, очень грамотно: да, эти деньги можно было использовать иначе, но не надо думать, что красивое — само по себе бессмысленно. Потому что возможно какой-нибудь мальчик будет идти мимо и увидит не этот уродливый забор, а плакат. И этот плакат перевернет его жизнь: он захочет стать дизайнером или конструктором светофоров.

Как вы думаете, в нашей стране много реально работающих социальных лифтов? Человек, родившийся в заднице, может добиться успеха своим трудом? Спорт — единственный работающий социальный лифт. Если сейчас будет такое внимание к футболу, к олимпиаде, к «Формуле-1», которыю мы тоже получили, это означает, что сотни людей будут иметь шанс реализовать свои экстраординарные способности. А чем глобальное строительство больниц принципиально отличается от глобального строительства стадионов и аэропортов с точки зрения коррупции?

— Больницы нужны быстрее и острее, а без аэропортов проживем как-нибудь.

— Во время второй мировой войны на тысячу раненых в британских войсках умирало в несколько раз меньше людей, чем в советских. Дело вот в чем: по советской методике первыми на операционный стол попадали тяжело раненные. По методике британской сперва нужно было лечить тех, кто ранен легко. У нас все это приводило к тому, что огромные силы по спасению тяжело раненых чаще всего заканчивались неудачей, а за это время состояние тех, кто был ранен легко, усугублялось. Забота о здоровье нации — это в гораздо большей степени забота о здоровье будущих поколениях и нынешних детей, нежели забота о здоровье нынешних стариков, как бы цинично это ни звучало. В государственном масштабе, безусловно, важнее забота о здоровье здоровых — они будут больше работать, будут больше платить налогов — больше достанется и тяжело больным.

— Домашний чемпионат мира всегда подразумевает всплеск патриотизма и национализма. Что с этим делать?

— Когда право на проведение чемпионата мира-98 получила Франция, это стало известно лет за шесть. Все, связанное с темой патриотизма в этой стране, на тот момент ассоциировалось с правым политиком и националистом по имени Жан-Мари Ле Пен. Когда же состоялся чемпионат мира, выяснилось, что в сборной играют как выходцы с Маврикия, Алжира, Ганы, так и коренные французы. И вместе они способны побеждать. Оказалось, что это и есть новая Франция — интернациональная, сильная и успешная. Это был колоссальный стимул к развитию идеи национального единства и толерантности. Потом проблема вернулась, но ведь чемпионат мира — это и не панацея. Но это настолько глобальное событие, что оно поневоле заставляет людей объединяться и задумываться о своем месте в мире. Когда ты находишься в центре событий и на тебя смотрит весь мир, это чувство способно тебя переполнить — даже если ты просто сидишь на трибуне. Вы поймите, у нас в руках огромный шанс. Так что давайте, как написал Аркадий Дворкович у себя в твиттере, без откатов.