В постели с игуаной
Иллюстрация: Маша Краснова-Шабаева
Каждый советский человек знал, что Зыкина — любовница Брежнева, у Кобзона — парик, а золото подорожает после ноябрьских праздников. Знал из самых проверенных источников, то есть по слухам.
Слухи во времена СССР не заменяли желтую прессу, которой попросту не было; они с успехом играли роль официальных СМИ — «Известий», в которых не было известий, «Правды» без правды и программы «Время».
Теперь, когда «Известия» и «Время» вернулись к доперестроечному формату, слухи, несмотря на присутствие в нашей жизни специализированных изданий типа «МК-Бульвара» и compromat.ru, снова стали источником информации. Но кое-что изменилось. Старый шамкающий Леонид Ильич (запустивший самый стойкий слух, что «Ленин жив и будет жить») превратился в относительно молодого ироничного Владимира Владимировича. А обвешанная русскими бриллиантами Зыкина — в обвешанную бриллиантами Chopard Нетребко. Кобзон ушел со сцены ГЦКЗ «Россия» на сцену политическую. Золото стало дешеветь и продаваться в супермаркетах «Алтын». Но слухи снова играют ту же роль, что и при развитом социализме: они восполняют нехватку информации.
Впрочем, слухи были необходимы и во времена разгула свободы, особенно в те периоды политической жизни Бориса Николаевича, когда он запирался в подмосковной резиденции работать с документами или когда его шунтировали.
В те времена я тоже стал автором одного прошедшего смерчем слуха. В январе 1999 года на излете ельцинской эпохи готовилась мировая премьера фильма «Сибирский цирюльник». К той премьере я имел самое непосредственное отношение — моей задачей было заставить говорить о фильме каждую домохозяйку.
Идея пришла мгновенно: осенью многие рассуждали о том, кто станет следующим президентом, и фамилия Михалкова называлась в ряду с Черномырдиным, Примаковым и прочими, как их тогда называли, политическими тяжеловесами. Про Михалкова и его амбиции время от времени писали разные газеты, его упоминал Киселев в «Итогах», однако же реакции никакой за этим не следовало. Я решил эту реакцию возбудить, причем самым верным способом — через иностранную прессу. Закордонный слух — это ведь и не слух вовсе, а самая что ни на есть верная информация. Я устроил интервью Михалкова газете The Sunday Times, намекнул корреспонденту на амбиции интервьюируемого, показал ему нужные отрывки из фильма и договорился о том, что интервью выйдет в середине января, когда Никиты Сергеевича не будет в Москве (он собирался, отключив телефоны, подлечиться в какой-то немецкой клинике). Корреспондент Марк Франкетти написал отменный материал на полосу, проиллюстрировал его фотографией Михалкова в костюме Александра III и снабдил небольшим комментарием Березовского (дескать, «Никита Сергеевич — лучший кандидат на высший пост в стране»). Все это, естественно, сработало. Да еще как! Все бросились перепечатывать новость, искать Михалкова, строить догадки и — главное для меня — ждать фильма. Особенно забавной была первая пресс-конференция по возвращению Никиты Сергеевича из-за границы: больше 60 телекамер с одной стороны и Михалков со спонсорами — с другой. Первый вопрос, понятно, про президентство. И первый ответ про то, что «собрались мы говорить о фильме, вот о нем и давайте говорить». Полный успех, невероятный ажиотаж на премьере в Кремле, кипы газет и журналов, а все благодаря маленькому невинному слуху. Попробуй мы так пошутить сегодня!
И вот еще что важно. Михалков тогда не стал разоблачать слух, но и не подтвердил его, то есть не дал слуху умереть. Известно, что лучший способ слух подтвердить — начать его опровергать, и тогда и ты, и слух о тебе умирает под аккомпанемент иронических: «Ага, так и поверили». Про меня, кстати, говорят, что я гомосексуалист. Ну не опровергать же! Так ведь и до истины могут докопаться. Ведь на самом-то деле я живу с большой зеленой игуаной. И очень ее люблю. Взаимно!