В лифте, две девушки лет тридцати:
— Я только в сентябре на работу устроилась, говорили: «Все стабильно». Вот те раз.
— Все было давно на определенном уровне продумано. Просто тебе об этом забыли сказать (нервно смеется).
***
В гардеробе, двое мужчин средних лет: «Мне сестра с утра звонит, говорит: «Чего там у вас? РИА «Новости» только переименовали или разогнали всех?» А я не в курсе вообще, на работу только еду».
***
В курилке:
— Как у вас в отделе?
— Первая стадия — все только и делали, что смеялись. Первые часа четыре.
— У нас тоже. Если бы кто вчера об этом сказал, не поверил бы.
***
Мужчина лет 35, говорит по телефону, заказывая обед в столовой: «Мам, да ты не переживай. Ну мало ли что пишут. Еще ничего не понятно, все наладится. Все равно большая часть журналистов пристроится в новый холдинг. Ну все нормально будет, съезжу на Олимпиаду, а там видно будет. Не пропадем».
***
Компания девушек. Одна читает в планшете:
— «Агентство решили ликвидировать, технику передать». А с нами что делать?
— А что у нас в трудовом договоре?
— А черт его знает.
***
Двое мужчин лет сорока на диване в фойе между отделами:
— Мне в сентябре предлагали уйти в «Коммерсантъ». Я не пошел: верность коллективу, компании, все такое.
— Надо было идти.
— Кто ж знал? Теперь три тысячи журналистов разом начнут искать работу. Попробуй устройся.
***
В курилке:
— А Киселеву, думаешь, легко? Он сам, наверное, в шоке. Прикинь, собрать за три месяца команду с нуля. И сто журналистов едва наскребешь. А тут тысяча нужна (смеется).
***
Вечером из здания РИА «Новости» выходят двое мужчин, лет по 35–40. Идут в сторону метро: «Телефон разрывается весь день. Все звонят: «Дождь», «Эхо», «Серебряный дождь». Все: расскажите да расскажите. А чего рассказывать? Я бы и рад. Да сами ничего не знаем».
***
Две девушки в женском туалете:
— Тебе повезло больше всех.
— Почему?
— Тем барышням, кто в положении, выплатят шикарные компенсации.
— Ну, ты тоже еще можешь успеть, до февраля времени полно.
(Смеются.)