Утренняя газета с Сергеем Гуриевым
Сегодня БГ читал свежий номер «The Economist» с ректором Российской экономической школы Сергеем Гуриевым
"Из российской прессы я читаю «Ведомости», "The New Times", «Коммерсант», несколько твиттеров, которые в свою очередь информируют меня о том, что происходит в блогах, и еще я читаю The Economist, The New York Times и Le Monde. Кроме того, я читаю сайт «Эха Москвы», где больше пишут не о новостях, а о том, что происходит в так называемой российской элите, о восприятии новостей элитой. Это действительно очень интересно — смотреть, как люди воспринимают то, что происходит в мире. Там на полном серьезе одни строят теории заговора, другие вполне серьезно эти теории обсуждают.
В сегодняшнем номере The Economist есть несколько интересных для меня новостей и материалов: во-первых, это, то что в The Economist называется Leaders — несколько историй, которые произошли на прошлой неделе и кажутся им важными, а во-вторых, это секция про Европу, где есть история про Российско-европейский саммит, который состоится в этот уикенд и еще несколько, но давайте говорить по порядку".
На обложке нарисован Сильвио Берлускони — улыбающийся политик. The Economist говорит, что у Сильвио Берлускони жизнь удалась и все хорошо. Правда, название статьи такое неприличное, что лучше произносить его по-английски :« The man who screwed an entire country»
"Надо сказать, секс вообще занимает в этом номере большую часть, потому что он много говорит не только о сексуальных похождениях Берлускони, но и о том, как устроена роль секса в политике во Франции. Так вот, The Economist говорит и о сексуальных похождениях Берлускони, и о его финансовых мошенничествах, и о том, что он, занимаясь сексом и мошенничествами, совершенно не успевает заботиться об итальянской экономике, где очень много проблем. С этим я абсолютно согласен и хотел бы добавить две вещи: во-первых, как российский гражданин, а во-вторых, как профессиональный экономист. Как российский гражданин я считаю, что Берлускони нанес огромный удар по российской демократии, создав пример успешного европейского политика, который поставил под контроль СМИ, что позволило ему вытворять такие вещи, которых никто не ожидал, что они возможны в современной Европе. И многие российские политики говорят: «Смотрите, а вот в Италии премьер-министр много лет занимается вещами, в которых вы нас обвиняете, кроме того, очевидно, что и СМИ в Италии не являются независимыми. И все это как-то работает, и итальянцы это терпят, и европейцы это терпят. Более того, помните, в советские времена в Италии премьер-министры менялись каждый год, а сейчас есть такая стабильность?» Как профессиональный экономист я хочу сказать, что эта стабильность на самом деле не такая уж впечатляющая, потому что в Италии дела не так плохи, как в Греции, Испании или Ирландии, но все-таки долг большой, рост маленький, потенциал итальянской экономики совершенно использован. При этом в Италии есть большое количество выдающихся экономистов. Но даже они не смогли справиться с таким безответственным политиком, как Берлускони, и реализовать программу реформ, которая всем очевидна".
The Strauss-Kahn case is changing an old tolerance of sexual peccadilloes
"Это новость про то, что происходит во Франции сейчас. Я часто читаю французские газеты и часто бываю там. Франция потрясена скандалом со Стросс-Каном. Чем дальше, тем больше люди понимают, что никакого заговора не было, что Стросс- Кан действительно такой человек, который относится к женщинам не так, как принято, скажем, в Америке. И вдруг оказывается, что есть целая история сексуальных похождений и домогательств Стросс-Кана и что это скорее является нормой, а не исключением во французской политике. Изменения налицо и французское общество как будто просыпается, узнает, что в словах, которые написаны на фасадах государственных зданий: «Свобода, равенство и братство», под словом «равенство» не подразумевается равенство мужчины и женщины. Французские женщины- политики начинают говорить, что им тяжело появиться в Парламенте в юбке и так далее. Французское общество быстро реагирует на эти проблемы. Высокопоставленный сотрудник правительства Жорж Трон был уволен на прошлой неделе за домогательства, и наверняка этого бы не произошло еще год назад. Я думаю, для Франции это очень хороший урок, который, наверное, приведет к тому, что французское общество станет гораздо более эгалитарным с точки зрения гендерного равенства. То, что сегодня Франция, к сожалению, управляется белыми мужчинами, это то, что не так в Америке уже много лет, и пример Америки показывает, что эти изменения могут произойти достаточно быстро. В России до сих пор скандал со Стросс-Каном не воспринимается как руководство к действию, хотя в России есть только два губернатора-женщины и, вообще говоря, я часто слышу, что женщина не должна делать карьеру, а должна сидеть дома, и якобы это даже является традиционной российской ценностью".
Unlike much of the rest of Europe, Sweden is roaring ahead
"Новость про то, что в Швеции экономика растет очень быстро, безработица сокращается, экспорт растет. Это очень важная статья, потому что The Economist всегда со скепсисом относился к социалистическим экономикам. Но Швеция — это уникальный пример социализма. Это специальная модель капитализма, которая устроена следующим образом: рынки являются конкурентными и гибкими, а государство занимается помощью не предприятиям, а людям. Таких стран в мире не так много. В первую очередь это скандинавские нордические страны, кроме того это бывшие английские колонии — Австралия, Канада, Новая Зеландия. В этих странах люди не боятся рыночной конкуренции, потому что они знают, что если они потеряют работу, то государство им поможет переучиться и получить новую профессию. Кроме того, они знают, что государство не коррумпировано, подотчетно и инвестирует в основном в человеческий капитал, а не в защиту от конкуренции неэффективных предприятий. Очень хорошо, что The Economist в последнее время стал больше писать о том, что эта модель эффективнее, чем модель континентальной Европы, средиземноморских стран и, может быть, эта модель в долгосрочной перспективе более устойчива, чем американская c высоким уровнем неравенства".
Новость про саммит России и ЕС. Статья остроумно называется « From cukes to nukes», где cukes- это огурцы, а nukes- это ядерное оружие.
"Статья говорит о скандале, связанном с запретом на ввоз овощей из Европы, но в первую очередь она говорит о том, что саммиты Россия—Европа превратились в пустой разговор и, к сожалению, сейчас действительно трудно сформулировать, чего мы ждем от этих саммитов. Российская сторона часто говорит, что на этих саммитах Россия пытается получить безвизовый режим с Европой. Это очень опасный аргумент, потому что Европа вряд ли в ближайшее время пойдет на безвизовый режим с Россией. Связано это с тем, что (будем называть вещи своими именами) в России есть гражданская война на Кавказе, поэтому любой безвизовый режим с Европой приведет к тому, что туда хлынет поток беженцев с Северного Кавказа. Европа при всей своей любви к Кавказу к этому не готова, и последние события с беженцами с Востока показывают, что Европа страшно боится беженцев. Поэтому, я думаю, наиболее реалистичный сценарий был бы не требовать безвизового режима, а требовать десятилетних виз, когда можно пойти в посольство один раз и в следующие 10 лет уже не ходить".
Столетие компании IBM
"Конечно, IBM не является старейшей компанией в мире, но в технологическом мире это самая старая компания и более того — она является лидером в своей области. The Economist рассуждает о том, что в таком секторе, как высокие технологии, гораздо важнее идея, чем продукт, чем конкретная платформа, чем конкретная технология. Они говорят о том, что IBM делала перфокарты, машины, которые работали с перфокартами, большие компьютеры, персональные компьютеры, а теперь IBM вообще не делает компьютеры, но при этом остается лидирующей компанией. IBM — это бизнес, построенный вокруг идеи, а не продукта. И идея эта в том, чтобы быстро предоставлять современные технологии для нужд бизнеса. The Economist говорит, что несколько раз IBM была на грани провала и спаслась чудом. IBM — это история нескольких полных разворотов ситуации, когда часто новый руководитель практически полностью перестраивал компанию, что говорит о том, что те технологические фирмы, которые умеют выживать, — это компании, готовые к тому, что надо сильно, кардинальным образом, меняться. The Economist говорит о компании Apple, которая тоже несколько раз чуть не исчезла. Apple тоже построена вокруг одной идеи и тоже делала несколько разных продуктов, и о том что, например, в такой компании, как Microsoft, с этим плохо и The Economist очень переживает о том, что у Microsoft, у DELL, у тех компаний, которые умеют делать один продукт, могут быть серьезные проблемы. ".
"The Economist играет очень важную роль. The Economist — это голос, который может позволить себе не говорить корректными выражениями и уверять, что произойдет то, чего не может быть. Европейские министры часто говорят о том, что банкротства в Греции быть не может, тем самым они всего лишь подрывают доверие к своим словам. Вопрос сейчас в том, как сделать банкротство Греции более приемлемым, более гладким и мягким, потому что сегодня очевидно, что Греция не готова пойти на сокращение издержек, на сокращение госрасходов, и видно, что ситуация на самом деле не имеет решения. Поэтому вопрос в том, как устроить это банкротство более упорядоченным, структурированным образом. И в принципе такие решения есть, но они все равно будут крайне болезненны для Греции, но главное, конечно, сделать так, чтобы Европейский союз перестал бы делать то, что делает сейчас. Сейчас очень хорошее время для того, чтобы провести настоящие реформы в Еврозоне, потому что те проблемы, о которых все знали 10—15 лет назад, никуда не делись. Когда они возникли, выяснилось, что члены ЕС — это страны, не обладающие высокой ответственностью и в этом смысле, может быть, действительно, стоит задуматься над тем, чтобы устроить более близкую кооперациию, более тесную интеграцию не только с точки зрения денежной политики, но и с точки зрения фискальной политики".
« Barack Obama and the Republicans»
"The Economist говорит о том, что пока Барак Обама выглядит непобедимым, но с другой стороны, проблем в американской экономике столько, что если республиканцы принесут разумный план, то у них будут хорошие шансы. Другое дело, что, к сожалению, среди республиканцев пока нет кандидата, который пользовался бы доверием, репутацией и при этом имел бы план. Пока что ответ на это такой, что конкуренции у Обамы практически нет".
