Уроки прекрасного

Наша первая встреча была романтической. Я караулил спящую красавицу в скверике у известного кафе «Голубой Дунай» на Петровке. Юная фея впервые вкусила даров Бахуса и срубилась намертво (это история с хорошим концом: потом она все-таки проснулась и на прошлой неделе уже родила третьего ребенка). Ко мне подошел осанистый мужчина с растрепанной бородой и в дырявой майке, но совершенно дворянского достоинства. Остановился, выпятив грудь, и рявкнул: «Не будет ли вам угодно угостить меня папиросой!!!»

Вот таким он мне и запомнился, Толик-алкоголик. Ведь разве сердце позабудет того, кто нас выводит в краеведы! Потом мы еще неоднократно встречались в этих окрестностях. Вспомнил я его, вновь оказавшись на взгорье прекраснейшего Петровского переулка, бывшей улицы Москвина. Вот интересно: скромный проезд между двумя радиальными трассами формально ничем не лучше таких же соседних — и вдруг улица! Наверное, это зависит от того, в какую сторону смотреть: если снизу вверх, то действительно заурядный переулок, а если сверху — еще какая улица! Хоть она и упирается в поперечную монастырскую стену, на самом деле очевидно, что ведет она гораздо дальше, в места совершенно неведомые.

Явное доказательство надземного смысла этой красоты мне привел как раз Толик-алкоголик. Одно время мы с ним и другими хорошими ребятами играли в этих дворах в подвижные игры. Как-то докувыркались дотемна, и на выходе Анатолий продемонстрировал необъяснимое явление природы: на темной стене старого дома слева от театра горел желтый прямоугольник, отражение светящегося окна напротив. Только штука была в том, что никакого окна напротив не было. Мы потом еще сколько раз проверяли — все так, светило волшебное окошко с какой-то третьей, неизвестной нам стороны улицы, до тех пор пока дом не отремонтировали.

Анатолий много знает таких чудо-достопримечательностей, но главная его ценность как краеведа заключается не в этом. Он иначе понимает саму суть городского естествознания. «Вы, — говорит, — суетитесь много, а пользы от этого мало видели. То ли дело у меня: я здесь живу хоть и не с самого рождения, а все знаю. Где, например, в метро войти бесплатно. А если все-таки не пустили — в каком подвале искать тепло, уют и электроэнергию. Если позвонить неоткуда или там рубля не хватает — у меня здесь по десять адресов для любой ситуации». Он водил меня пару раз греться в какие-то дивные коммуналки в районе Петровских линий, но сам я потом не мог вспомнить их местоположения.

Это Толик, а вот несколько слов о том, чем памятна приютившая его Петровка. Под ее асфальтом лежат тысячи лет московской истории: следы жизнедеятельности мезолитических пращуров, деревянная мостовая древней Петровской дороги, пепелища московских пожаров, а также дубовые сваи основания церкви Рождества Богородицы в Столешниках, одной из первых жертв воинствующего атеизма (трудящиеся района настоятельно требовали избавить их от «приятного соседства»). Памятны и дела почти недавние. Скажем, дом №10 — свидетель достопамятного воздаяния по заслугам предводителю дворянства и бывшему депутату Государственной думы Воробьянинову: «Вот тебе седина в бороду, вот тебе бес в ребро!» Дом №20 помнит немецкий погром 1915-го, а №22 (нынешняя Дума) когда-то принадлежал кооперативу с ужасным названием «Жиркость». Но большей частью Петровка — это торговля и разные увеселения: Петровский (будущий Большой) театр со специальной ротондой для балов и маскарадов; балаган для показа «разных архитектурных и ландшафтных видов в больших размерах», стоявший на месте магазина с загадочным, но труднопроизносимым именем «Мюр и Мерилиз» (ЦУМ); винные лавки Депре (да уж!). А на углу с Кузнецким — тот самый салон, увековеченный Маяковским: «Кто же изласкает золотые руки, вывеской заломленные у витрин Аванцоѕ» И Петровские линии, напоминающие скорее Петербург, чем Москву. На них перед революцией выступал Вертинский. Гримировался перед концертами у себя дома в Столешниковом, а потом, пугая прохожих, бледной тенью переплывал через улицу в окружении стаи поклонниц. А в 1970-е на Петровке снимались бессмертные «Гараж» и «Служебный роман».

Анатолий наблюдал это дело своими глазами, не соврет. Но он не только бесстрастный свидетель родной истории, а еще и крупный специалист по поиску и практическому освоению видовых точек, а это важнейшая краеведческая добродетель. Водил меня гулять на проходные крыши в Столешниках: заходили откуда-то с Дмитровки, со двора мясного отдела, где машины разгружали туши прямо на асфальт, и через подворотню стекали ручейки крови. А другой раз пошли на крышу в Копьевском и потом не знали, как спуститься обратно. Потому что тем временем приехал бульдозер-убийца и завалил тот подъезд, через который мы входили. А уж как замечательно гулялось нам на стенах Петровского монастыря, когда он еще был ничейным...

Для того чтобы сродниться с объектом краеведения, надо обязательно поселить в него какое-нибудь глубоко личное воспоминание. Тогда получается, как у Кэрролла: «Раскроешь — а там два отделения». Но потайные отделения могут открываться и более хитроумными способами. Например, в народе имеет хождение легенда о чуде, произошедшем в стенах Петровской обители с советским реставратором Дедушенко. Однажды утром он в 125-й раз пришел на свой до боли знакомый объект — монастырский собор Петра Митрополита. Центрические храмы такого типа были распространены в царствование Петра I, и поэтому всегда считалось, что это постройка конца XVII века, стоящая на месте известного по документам храма 1514 года. И вдруг взор реставратора привлекла почти неприметная глазу аномалия кирпичной кладки. Что, дескать, такое? — присмотрелся внимательнее и тут же упал в обморок. Потому что понял, что перед ним в целости (кроме растесанных дверей и окон) возвышается постройка легендарного Алевиза, чистой воды Ренессанс, а никакое к чертям собачьим не барокко. Объект краеведения таким образом в один день состарился почти на два века.

А мудрец Толик исчез с Петровки, с тех пор как на месте «Голубого Дуная» поднялось серое пятно бесстыже примитивного «Берлинского дома». Только тогда выяснилось, что мы совсем ничего о нем не знали. Вроде художник, вроде вертел какой-то бизнес в районе Театральной, баба у него в Марьиной Роще. Говорят, что его потом видели в столовой общества «Полиграфические резервы» в Крапивинском переулке (кстати, рекомендую). Так что если встретите где этого великого краеведа — скорей скажите нам.