Третья мама

Вы заметили — теперь в Москве куда угодно принято приходить с детьми? Даже вечером, не говоря уже про обеденное время. Некоторых дети за соседними столами раздражают. А меня раздражают мамы, которые нервно ведут себя с детьми — шипят или там верещат.И у них у всех в минуты гнева бывает одинаковое выражение лица — безнадежно-усталое. В общем, своих пора рожать, как сказала мне одна моя подруга, тоже молодая мать, когда я ей принялась возмущенно жаловаться на современных родителей.

Мы как раз сидели с ней в ресторане и разглядывали девочку лет девяти, которая очень уверенно и совершенно самостоятельно выбирала у витрины пирожные. На девочке были джинсы с выложенной стразами надписью «Miss» на задних карманах. И мы гадали: это ребенок сам такие ужасные штаны захотел или ему — вернее, ей — их мама выбрала. Тут мы обе повернулись посмотреть на маму, и оказалось, что, во-первых, это моя давняя знакомая Галя. А во-вторых, она этой девочке вовсе не мама.

С Галей случилось вот что. Она лет пять назад, после университета, решила уехать на год в Париж — доучить французский. Сдала квартиру в Москве, приехала, а на третий день, в гостях, встретила русского мужчину, у которого было французское гражданство, небольшое туристическое агентство и четырехлетняя дочь Саша. Еще через месяц Галя за этого мужчину вышла замуж — она потом говорила, что совершенно перестала руководить собственной жизнью, ее как будто волной накрыло, раз — и все уже решено, обратно дороги нет.

И Галя стала жить вместе с мужем и его дочерью и всеми силами стараться с этой дочерью наладить хорошие отношения. Надо сказать, Галин молодой муж был вовсе не вдовец, и у Саши была мама. Просто мама после развода вернулась в Москву, и они решили, что большую часть года Саша будет жить во Франции и ходить во французскую школу для маленьких — у них же чуть не с пяти лет в школу дети ходят. Если честно, не очень понятно, что там у этой бывшей жены было в голове, может, она совсем крокодил бессердечный, а может, у нее были какие-нибудь уважительные обстоятельства. Ну и опять же — Париж, наверное, лучше Москвы с точки зрения экологии. И там продаются отличные таблетки с кальцием для детских зубов, которых в Москве не достать.

В общем, Галя взялась воспитывать чужую четырехлетнюю девочку и через год стала всем подружкам говорить, что своих детей она теперь уже не хочет, потому что у нее есть своя Саша, которую она обожает и считает родной. Ну и Саша ей отвечает тем же.

А на третьем году совместной жизни Галя с мужем развелась. Неизвестно, что там у них случилось, только Галя вслед за первой женой тоже решила вернуться в Москву. Почему все бывшие жены этого туристического деятеля из Парижа обратно в Москву уезжали — трудно сказать. Может, сам отправлял. Профессионально, так сказать.

Да и вообще, попробуй найди нормальную работу в Париже с московским-то гуманитарным образованием. Так что последний год Галя жила в Москве, но постоянно моталась во Францию — очень скучала по девочке. И как-то умудрилась подружиться с новой, третьей, женой своего бывшего мужа — а с другой стороны, куда ей было деваться? Та ей даже рассказала, что приняла решение выйти замуж совершенно спонтанно: ее, не смейтесь, тоже накрыло волной и понесло. Видимо, в адекватном состоянии жениться с туристическим деятелем было невозможно. Хотя, может, я и зря на него взъелась — я ж его даже ни разу не видела.

Эта третья жена — тоже русская, — разумеется, взялась устраивать нормальную семью, налаживать с ребенком отношения и любить его всей душой.

Подросшая Саша тем временем ходила в свою французскую школу и там рассказывала другим детям и учителям, что у нее — в отличие от обыкновенных детей — есть три мамы: мама, Галя и Наташа. И что такое положение вещей кажется ей очень удобным. Французские учителя охали и строго рекомендовали показать ребенка детскому психиатру. Психиатры — как французские, которыми занималась Наташа, так и русские, к которым девочку водили по очереди то Галя, то родная мама, — в один голос отвечали, что ребенок в норме. Во всяком случае — пока.

И теперь, когда Саша бывает в Москве, Галя берет ее погостить на день или два, а потом отвозит обратно — к маме, и они по очереди летают за Сашей в Париж — потому что одну девятилетнюю девочку в самолет сажать не хочется, а маме не всегда удобно за ней лететь. Или Наташа ее привозит, когда эти обе заняты. Действительно очень удобно. И они все втроем умудряются поддерживать более-менее нормальные отношения — то есть вежливо разговаривают между собой.

Тут Саша как раз закончила с пирожными, важно кивнула официантке, которая умиленно принимала заказ, и так же важно и медленно потопала к столику, за которым сидела Галя. Я пошла к ним здороваться и заметила, как Саша, перед тем как сесть за стол, с заговорщицким видом потрепала по тщательно уложенной стрижке Гали. Так, вообще-то, родители детям ерошат волосы, а не наоборот.

Галя с трогательной гордостью воскресного папы сказала мне: «Видишь, как Сашка выросла». А Саша наотрез отказалась даже здороваться по-русски. Галя ей терпеливо объясняла, что я просто не говорю по-французски и ничего не смогу понять. Тогда Саша смилостивилась, перешла на русский и со светской улыбкой сказала: «Извините, я думала, что только бабушки не говорят по-французски». А потом добавила: «Знаете, как раз уговариваю Галю родить себе ребенка и не ломать жизнь из-за меня».

Вот так. Девятилетняя девочка.

Я, по-честному, на минуту даже дышать перестала, могла просто молча смотреть то на Сашу, то на Галю. А Галя рассмеялась и говорит: «Ой, хватит тебе тут трагические лица делать. Это Саша с бабушкой на даче сериалов насмотрелась. У нее „ломать жизнь“ — теперь любимое выражение. Я сколько раз просила, чтобы ребенок сериалов не смотрел, и все равно». Уточнять, какая именно бабушка смотрит с внучкой сериалы, я не стала. Бабушек-то у Саши вообще четыре.