Третий путь

Ровно месяц остался до того дня, когда наш терпеливый народ, носитель суверенитета и единственный источник власти в России, отправится осуществить свое конституционное право избирать и быть избранным в Государственную думу.

Выборы теперь не только основа самобытной отечественной демократии, но и модный столичный бизнес. Выяснилось, что почти все мои приятели, имеющие отношение к газетному ремеслу, уже давно собрали чемоданы и отправились из Москвы по городам и весям Руси-матушки в поисках жирного платежеспособного кандидата.

– Ты что, еще в Москве киснешь? – телефонировали они мне откуда-нибудь из Нижневартовска или Синих Липягов. В их голосах я различал жалость и легкое презрение ко мне, дураку, выброшенному на обочину внутриполитической жизни страны...

С такими мыслями шел я на собеседование в агентство политических коммуникаций «АPRель-Консалтинг», где меня обещали приобщить к тайнам современных политтехнологий и в качестве райтера-консультанта (то есть, говоря по-русски, писаря-советчика) отправить пожинать урожай бабла в Нечерноземье. А именно – в древний русский город Ярославль.

– Сколько ты хочешь получать? – бегло просмотрев мое резюме, присланное по электронной почте, спросила Марина Викторовна Богданова, представленная мне как руководитель проекта.

– Десять тысяч долларов, – набравшись наглости, сказал я. – В месяц.

– Перестань, ты не Абрамовича на Чукотку выбирать едешь! Две тысячи в месяц?..

Мне очень хотелось узнать тайны политического закулисья, и я согласился на эти гроши.

Марина Викторовна считается политтехнологом высокого класса. На выборах она работает уже третий сезон. В недалеком прошлом она, сорокалетняя доцент исторических наук, работала с правыми, потом поддерживала на президентских выборах социал-демократа губернатора Титова, вела кампании в Воронеже, Новгороде и Уфе. Близость к тайнам российской власти научила ее безостановочно курить сигареты «Собрание» и роскошно материться, звонко раскатывая гласные: «Пидора-а-ас!» Или: «Га-а-андоны они все, вот кто!» Под гандонами госпожа Богданова понимает, собственно, всех клиентов, которых, по ее мнению, любить вообще нельзя. Это принцип.

После собеседования прошли еще две тревожные недели, в течение которых заказчик и «апрелевцы» утрясали все нюансы и тонкости финансовых отношений. И вот наконец телефон сыграл сигнал общего сбора. Кроме меня и Марины Викторовны навстречу неизвестности с Ярославского вокзала отправлялись еще пятеро товарищей: веселый армянин Вараздат, исполнявший функции бухгалтера и снабженца; блондинистая бизнесвумен Станислава Аскольдовна, штатный психолог и вожак отрядов уличных агитаторов; томная девушка Елена, консультант по телевизионной рекламе, вооруженная десятком крупнокалиберных патронов губной помады; похожий на актера Бена Аффлека журналист Роман, отвечавший за радиоэфиры, и застенчивый социолог Игорь. Всего, стало быть, семеро. Семь самураев. Почти как в кино.

Вараздат достал откуда-то бутылку армянского коньяка, и мы, не дожидаясь старта электровоза, выпили за удачу.

Поселили нас в роскошной по местным меркам гостинице «Юбилейная», где номер стоит две тысячи целковых.

– Мы должны соответствовать уровню столичных специалистов, – пояснил мне Вараздат. – Нужно быть солидными.

Сам город при беглом осмотре произвел на нас сильное впечатление. Все, решительно все говорило о причастности Ярославля к истории. Так, идешь себе к резиденции губернатора по улице Андропова в направлении Советской площади и вместо какого-нибудь обязательного для главной площади города псевдобронзового Ильича видишь великолепный храм Ильи Пророка, построенный триста лет тому назад.

– Ярославль был последним по алфавиту в списке городов, поэтому, наверное, коммунисты и не успели здесь взорвать ни одной церкви, – шутят обыватели.

Еще мы отметили, что с новейшими политическими технологиями тут знакомы не понаслышке. Например, более всего меня впечатлил пиар одиноких продавщиц на городском рынке, которые рядом с овощными прилавками установили самодельный плакат некоммерческого характера: «Мы хотим замуж!»

Рекламный ход, кстати, принес невиданные дивиденды. На рынок со всего города валом валят любопытствующие мужчины, которые и помидоров домой купят, и понравившуюся девушку в кафе угостят.

Наш предвыборный штаб располагался на втором этаже какого-то дворца культуры, где несколько комнат были заставлены столами с компьютерами, а в самой большой комнате, где, наверное, когда-то располагалась хореографическая студия, в беспорядке стояли офисные стулья. Там же присутствовала чертежная доска с прикрепленными на ней листами бумаги, исписанными чьей-то яростной рукой. И вот что удивительно: записи были сделаны явно по-русски, но разобрать их смысл никто из нас не смог. Видимо, решили мы, здесь происходил титанический спор мысли со здравым смыслом, в ходе которого иногда рождается какая-нибудь банальная истина. На другой стене висел грандиозный лист бумаги с гигантской надписью: «План Мероприятий». Весь План был расчерчен на квадратики, которые, однако, были пусты.

В штабе нас уже ждал клиент – депутат местной думы Николай Константинович Ягодкин. Депутат Ягодкин при ближайшем знакомстве оказался политиком трудной судьбы. «Сын машиниста паровоза и рабочей обувной фабрики, в детстве Коля даже и не помышлял стать депутатом, – прочитал я в специальном рекламном буклете, подготовленном местными умельцами. – После школы поступил в техникум советской торговли на отделение технологии приготовления пищи. А окончив его, по распределению попал в Ярославль. Здесь отучился на высших кулинарных курсах, где постиг премудрость по запаху определять, достаточно ли соли в блюде». Далее следовал рассказ о том, как Николай Константинович открыл первую в городе кооперативную пельменную, а благодарные земляки вручили ему кредит доверия на поход во власть. Сейчас, по неофициальным данным, депутат Ягодкин является одним из самых богатых людей Ярославля: ему принадлежат сеть ресторанов, супермаркетов, гостиницы, ночной клуб, газета и круизный пароход на Волге. «Сам он называет себя оптимистом, что с удовольствием подтверждают его коллеги. По их словам, от Николая Константиновича олигархическим духом совсем не пахнет» – так заканчивался рассказ в буклете.

Похоже, запахи в местной политике играли какую-то особую тайную роль. Я принюхался. От депутата Ягодкина пахло терпкой туалетной водой – кажется, «Фаренгейтом». Действительно, на олигарха не похоже.

Рядом с кандидатом безмятежно улыбался маленький лысый мужчина в драповом пальто с пухлой папкой в руках.

– Вот он, главный гандон, – шепотом сказала Марина Викторовна Богданова. – Доверенное лицо и начальник штаба Алексей Михайлович. Боится, что мы его от любимого тела шефа оттесним, вот и разводит интриги. И не понимает, что мы – самая верная страховка. Если победим, он все лавры себе припишет, а если проиграем, то, наоборот, все грехи на нас свалить можноѕ

Потом Марина Викторовна ознакомила меня с гандонами рангом помельче – нашими конкурентами. Во-первых, против нашего клиента на электоральное поле брани вышел коллективный разум современности – партия «Единая Россия» в лице действующего депутата Госдумы Александра Зайцева, бывшего директора чего-то там нефтегазового, кавалера ордена «Герой “Славнефти”».

От «единороссов» идет на выборы весь местный политбомонд: и губернатор Лисицын, и мэр Ярославля Волончунас, и главный региональный олигарх Николай Иванович Тонков, бывший директор Ярославского шинного завода, ныне руководитель «НТМ-холдинга», куда входит несколько десятков предприятий – от сети магазинов, торгующих шинами, до футбольного клуба «Шинник» и одного из самых популярных городских телеканалов. Словом, в руках местных партийцев оказались все рычаги: и административный ресурс, и областные газеты с телеканалами. Даже председатель окружной избирательной комиссии – и тот активный член «Единой России».

На другом фланге – вечно бодрые юноши из СПС и предпенсионный актив КПРФ. Правда, в этом году у ярославских коммунистов случился конфуз: среди партийцев не нашлось ни одного желающего баллотироваться в депутаты. Помощь пришла со стороны «заклятых врагов»: бывший глава кремлевской администрации Пал Палыч Бородин прислал из Москвы своего помощника Илью Макушева, который уже пообещал заманить японского инвестора, чтобы тот построил на Ярославщине конвейер по сборке «Тойот».

Присутствуют и независимые кандидаты: три депутата областной думы, представители ЛДПР и блока с труднопроизносимым названием – ПВР-ПЖР (то есть «Партия возрождения России – Партия жизни России»). Плюс представители творческой интеллигенции: преподаватель местного педуниверситета и артист сатирического жанра.

При этом в местных СМИ никакого такого особенного пиара не наблюдается. Тихо, как в больничном боксе.

– У нас даже цензуру ввели, – пожаловалась мне редактор Наташа с канала НТМ. – Каждый вечер приходят из администрации области и проверяют готовые к эфиру телепередачи – чтоб ни звука о выборах, кроме официальной информации. Даже сюжеты о губернаторе резать заставляют!

Что ж, подумал я, наверное, в этом нет ничего удивительного. Если десять лет назад политика была борьбой идеологий, то на прошлых выборах идеи заменил пиар, и предвыборная кампания стала столкновением пиар-концепций.

– Да, выборы будут скучными, – прервала мои размышления о генезисе русской демократии наш руководитель Марина Викторовна. – Нет даже намека на интригу! Но ничего, мы еще повоюем!

И мне вручили папку с обзором текущих социально-экономических проблем Ярославской области, который специально подготовил для нас пресс-секретарь нашего магната. Начинался сей документ с пугающего апокалиптического оборота: «Минувшая неделя стала для десятков тысяч ярославцев продолжением периода нравственных страданий и крушения надеждѕ» Речь, как выяснилось позже, шла о слабости канализации и водопровода, о коммунальных тарифах и потребительской корзине.

– Володя, садись и пиши. Чтобы к завтрашнему утру у меня на столе лежало пять, а лучше – семь интервью с клиентом по различным актуальным вопросам.

– Зачем? – поинтересовался я. – Все равно же никто их пока не опубликуетѕ

– Нам нужно показать результат! – Марина Викторовна была непреклонна. – И прикрыть свою задницу, что мы недаром деньги получаем: мол, смотрите, всего день работаем, а сколько уже материала подготовили!

Вместе со мной для подготовки пакета интервью бросили и красавчика Романа, который раньше трудился в корпоративном издании одной нефтегазовой монополии. Ему 32 года, и он обожает региональные командировки – прежде всего из-за доступных провинциальных барышень. Для большей сговорчивости Роман беззастенчиво врет девушкам, что будто бы состоит в родственной связи с Юлием Гусманом, и обещает протекцию в кинематографе.

Оказалось, сочинять интервью очень просто. Из интернета мы скачали два десятка выступлений и интервью Путина с Касьяновым, и вскоре наш магнат-ресторатор уже вовсю мог рассуждать об укреплении правового пространства, о принципах федерализма и административной реформе, о внешней политике, отделении власти от бизнеса и бизнеса от властей и о прочих тонких материях из мира большой политики. Преодолевая отвращение к самим себе, мы вахтовым методом настрочили восемь текстов, после чего отправились в ресторацию пить горькую. Конечно же, этим вечером мы с Романом нажрались как последние подонки, от души поглумившись над всей вертикалью власти. Где-то между первой и второй бутылками ярославской водки «Тайна Казановы» на меня снизошло озарение, почему мне все политические фигуры всегда казались до тошноты одинаковымиѕ

Нет ничего на свете прекраснее, чем, проснувшись с похмелья, побежать под мерзким моросящим дождем в штаб, где на девять утра был назначен Мозговой Штурм. Там уже бурлила жизнь: всюду кипели чайники, из всех щелей, словно тараканы, лезли факсы, звенели мобильные телефоны, вокруг сновали десятки энергичных молодых людей в пиджаках и джинсах, которые, небрежно стряхивая сигаретный пепел на пол, обменивались мыслями о путях государственного переустройства Отечества.

Изменился и интерьер зала совещаний. Квадратики на «Плане Мероприятий» уже были испещрены красными и синими пометками, а вместо листов с непонятными письменами висел не менее витиеватый лозунг: «Добьемся 50 упоминаний в день!»

– Володя, это тебя касается, – бодро поприветствовала меня Марина Викторовна, постучав по цифре «50». – Наша рекламная кампания пойдет по сценарию рывка. В первую неделю гонки мы должны сделать мощный удар по мозгам электората, так чтобы на каждой странице каждой газеты была фамилия «Ягодкин» – крупным жирным шрифтом. Больших статей больше не нужно. Будем давать только лозунги. Ну, к примеру, «Я сделаю вас счастливыми! Николай Ягодкин» – и точка. Понял? Но нужно буквально по уши забить этим «цитатником Мао» все СМИ.

Тем временем в штаб пришел наш лысый начальник штаба, и Мозговой Штурм начался. Говорили сначала о концепции позиционирования.

– Мы должны пойти Третьим путем! – сверкая глазами, говорила Марина Викторовна. – Мы покажем избирателям, что в этом городе есть только две настоящие партии. Первая – это бюрократы с чиновниками, которые всегда были у власти и сосали кровь у народа. Вторая – это демагоги-политиканы, правые или левые – без разницы, – которые только болтают и тянут деньги. И вся эта возня между бюрократами и политиками – она не имеет никакого отношения к городским проблемам. И тут мы предлагаем наш третий вариант!

И Марина Викторовна сделала ручкой эффектный жест в сторону пришпиленного к стенке цветного плаката с портретом розовощекого господина Ягодкина на фоне родимых берез. «Последний в списке, Первый на деле!» – гласил слоган.

– Насколько я понимаю, все ваши местные политики уже намозолили глаза электорату. В выборах участвует одна и та же тусовка мужчин в серых пиджаках. А мы предлагаем народу свежий персонаж: молодой, честный и не запятнанный никакими разборками бизнесмен, человек дела, который идет во власть не ради денег или пустой болтовни, а ради перемен к лучшему.

Тут начальник штаба крякнул и спросил:

– А как насчет этогоѕ черного пиара?

– Никакого черного пиара! Зачем?! Вы поймите, наш Ягодкин тем и отличается от всех прочих, что ни с кем не ругается, как все остальные! Пусть они там все передерутся и переругаются – мы им в этом неофициально поможем. Но сам Ягодкин будет молча идти вперед – как мамонт, как броненосец среди дряхлых лодочек, как Путин! Ни Путину, ни мамонту не нужно ругаться, чтобы доказать свою правоту!..

Начальник штаба облегченно вздохнул:

– Ладно, вы нас... это... с губернатором не поссорьтеѕ Кампания закончится, а нам тут еще работать.

Тут раздался голос еще одного писаря-райтера, пришедшего заработать денег на выборах из редакции ярославской молодежной газеты:

– Что, и коммунистов с Зайцевым трогать не будем?! У меня на них столько компромата!

– Нет, от имени Ягодкина кошмарить народ не будем, – успокоила журналиста Марина Викторовна. – Все уж по горло сыты компроматом. Какой толк в разоблачениях, если каждый уверен, что воруют все? Любой – чиновник ли, депутат ли – ворует, один больше, другой меньше. Но компромат вы все-таки поберегитеѕ Мы придумаем, как его использовать, – ближе к выборам.

– А если против нас пойдет черный пиар? – не унимался настырный журналюга.

– Тогда мы от имени конкурентов выпустим листовку с фотомонтажем, где наш господин Ягодкин в компании с Джорджем Бушем-младшим будет живьем пожирать христианских младенцев. И тогда на все остальные обвинения никто уже не обратит вниманияѕ Кстати, а в чем нашего шефа могут обвинить?

– Да ни в чем! – воскликнул начштаба, а потом поскучневшим голосом тихо добавил:

– Ну могут, конечно, накопать там по налогам всякую мелочьѕ

– Так... Это уже не наши проблемы, хорошо? А теперь нам нужны свежие национальные идеи, нестандартные ходы, которые были бы просты и понятны нашей электоральной группе – людям в возрасте от 25 до 45 лет со средним достатком.

Идей оказалось как грязи. Предлагали пригласить группу «Смоки» и Аллу Пугачеву, устроить бразильский карнавал, выпустить свою газету, выпустить другую анонимную газету с контрпропагандой против конкурентов и, наконец, сменить прическу кандидату.

Нашлось дело и мне. После Мозгового Штурма меня усадили разрабатывать макет нашей предвыборной газеты с рабочим названием «Новый вариант». Макет дался мне довольно легко: на первую страницу я поместил парадный портрет господина Ягодкина и его обращение к избирателю, на вторую и третью – его биографию и одно из наших интервью. Плюс письма избирателей, анекдоты, две карикатуры, кроссворд и кулинарные рецепты – без них, боюсь, мой шедевр политтехнологической мысли избиратель не глядя отправил бы в мусорную корзину. Зато на разворот второго номера я, припомнив пионерское детство, придумал настольную – по типу «Монополии» – игру «Стань депутатом», которая, как пишут в плохих рецензиях, еще заставит читателя задуматься.

Потом меня пригласили оценить рекламный ролик, который на местной телестудии смонтировала наша томная девушка Лена. Сюжет был прост: сначала на экране в черно-белой гамме одновременно возникли образы Ельцина, Чубайса, незабвенного бюрократа Огурцова из фильма «Карнавальная ночь», дерущегося Жириновского, смеющегося Гайдара с Кириенко. Голос за кадром трагически произнес: «Надоели болтуны и бюрократы? Достали политики?..» И тут на экране во всем цветном великолепии возник Николай Ягодкин. В расстегнутой дубленке он шел по вспаханным нивам, щупал розовых поросят, задумчиво теребил в руке колосок, отечески слушал какую-то доярку с механизаторомѕ И тут грянул закадровый Левитан: «Выбери третий вариант!» Занавес.

– Лена, ставь на все телеканалы – и чтоб крутили это через каждые полчаса, – распорядилась Марина Викторовна.

Вечером меня вместе со Станиславой Аскольдовной отправили на встречу с агитаторами. Агитаторы – это негры любого избирательного процесса, их статус находится ниже плинтуса. Но в то же время они выполняют всю черную работу: сначала собирают подписи, необходимые для регистрации кандидатов, а потом ходят по квартирам и на манер миссионеров-иеговистов уговаривают жильцов отдать свои голоса за такого-то спасителя Отечества. Труд их бесценен, встреча с ними – кошмар для сотрудника штаба.

У Станиславы Аскольдовны оказались стальные нервы. Она и не таких обламывала, эта пергидрольная дама, начинавшая карьеру в аппарате ЦК ВЛКСМ. Сто домохозяек слушались ее, как евреи Моисея. Объяснив агитаторам новую концепцию предвыборной стратегии, Станислава Аскольдовна поручила им собрать «депутатские наказы» – то есть если у кого-то из жильцов течет, к примеру, кран, то штаб мог бы прислать сантехника с пачкой листовок. Такой, грубо говоря, подкуп избирателя без нарушения закона.

Наказов, впрочем, и так оказалась пропасть. Особенно меня поразила просьба некой жительницы, у которой брат, тракторист из Брейтовского района, оказался чемпионом по сбору и обмолоту зерна. «В правлении ему за хорошую работу подарили электрическую кофемолку, – написала она в блокноте агитатора. – А в ихней деревне света нет второй месяц. Воры провода срезали, а новые повесить денег нет. Я хочу вас спросить: можно поменять подарок? Брат хочет поменять кофемолку на ковер или ватник новый. Помогите».

Наверное, я бы смог остаться здесь – по крайней мере, до конца выборов. По вечерам я бы открывал «Тайны Казановы», а днем сочинял интервью. Или слоганы с цитатами. Искал бы Третий путь, по которому моя держава с легким сердцем отправилась бы в чистое и незамутненное будущее. Но, к сожалению, в первый же день мне открылась истина. В Ярославском белокаменном Кремле есть краеведческий музей. Там, средь ржавых сабель, лаптей и почерневших прялок, я увидел то, что нужно показывать каждому человеку, собирающемуся идти на выборы. Местный художник из гипса, лучины и спичек создал инсталляцию «Древний Ярославль». Так вот, в Ярославле, основанном тысячу лет назад на слиянии рек Волги и Которосли, были всего одни городские ворота. Простоволосые и голубоглазые ярославцы шли годами и веками по одной-единственной дороге – мимо погоста, мимо княжеских и боярских теремов, мимо кабаков, мимо изб, сараев и церквей. Дорога в конце концов упиралась в глухую каменную стену с башней. Там, почесав в затылке и плюнув на землю, народ поворачивал обратно – к воротам.

Третьего пути не было.