Треска берет

Не знаю, то ли потому, что «рыба» в переводе на греческий звучит как «христос», то ли в силу зодиакальной обусловленности (Pisces), то ли из-за своей несчастной фамилии, но только к рыбе я питаю глубокую привязанность. Причем мне все равно, идет речь о форели, запеченной по-ирокезски, или о плебейской мойве, выжаренной до состояния хвороста. Скажу больше: рыба хороша именно в своей простоте (все-таки от евангельских времен тут никуда). Этой простоте я, собственно, и хочу пропеть гимн.

Представьте – конец мая. Отцветают каштаны, и с них густо метет бело-розовой трухой, очень похожей – когда собирается у бордюрного камня – на мясо криля. Жарко. Хочется пива. А к пиву – рыбки. Например, чехони. И чтобы вся седая от соли и с икрой, похожей на заветренный, то есть опять-таки с сединой, обмылок «Красной Москвы» и вязнущей в зубах не хуже ирисок... Нет, честное слово: рыба любая хороша. Хороши шпроты, выложенные валетом на тостах, натертых молодым чесноком. Хороша горячего копчения салака, отделенная от костей и перемешанная с тертой морковью и жареным луком. Хороши молоки банальной атлантической сельди – они смахивают на перистые облака ранним июльским утром (рыба же в тесте – это уже кучевые). Хорош подрумяненный в муке хек, особенно если вы купили его у хамоватой уличной торговки, которая доставала мерзлые брикеты и, постелив на асфальт оберточную бумагу, бросала их оземь, как Моисей свои скрижали. Да что там кривить душой: хороша даже разваренная в клейстер пикша, которой ваша тетка прикармливает уличных кошек (те семь, что живут у нее дома, питаются почему-то отвратительным сухим кормом).

И никаких случаев из жизни, как видите. Под рыбу не нужно историй: рыба – архетипична. Если жизнь, как сказал поэт, – это форма времени, то карп и лещ – его сгустки. То же самое треска.

Дождитесь, когда вы останетесь один дома. Едва начнет смеркаться, достаньте из морозилки филе. Пока оно размораживается, почистите четыре-пять картофелин. Нарежьте их тонкими ломтиками, выложите на дно сковородки, куда перед тем налили немного масла. Слегка присолите этот первый слой. Слой второй – филе трески. Слой третий – репчатый лук (2 шт.), нарезанный полукольцами. Все это дело затираете сыром, смазываете майонезом и ставите в духовку минут на сорок. В случае если блюдо удалось (а это происходит примерно через раз), можно запить его белым сухим вином, после чего, перечитав, допустим, «Колыбельную трескового мыса», лечь спать. До завтрашнего полудня, к примеру. Слушая сквозь сон, как дверью треска скрипит...