Тонкий помол

У меня дома живут сверчки. Живут под присмотром, в бывшем аквариуме. Внутри стоит слепленная из глины маленькая парковая беседка, лестница, две скульптурки: «Девушка с веслом» и «Пловец». Круглые сутки не смолкают песни. «Простой романс сверчка...» – как формулировал поэт. Я слушаю этот романс, иногда наслаждаюсь, чаще не замечаю: привык.

Когда-то я пришел в гости к знакомым, увидел у них – кроме обезьяны, собаки, совы, бабочек, черепах – сверчков. Сразу захотелось иметь у себя таких же.

Ира (жена) сказала: «Я выкину их с балкона». Потом смягчилась: «Если разбегутся по квартире, я не знаю, что с тобой сделаю».

Сверчки стали жить в банке у меня над головой. Нужно было ежедневно смачивать кусочек поролона, чтобы они пили воду, сыпать изредка корм, поставить картонный многоячеистый домик и главное – положить немного земли, увлажнять ее, чтобы самки в нее откладывали яйца. Так и жили они, пока однажды я не оставил банку на солнце, уехав на дачу. Когда я вернулся, весь десяток моих сверчков подох: они перегрелись в духоте. Остались только какие-то мелкие жучки, паразитически расположившиеся в моей банке. Я позвонил знакомым, которые, конечно, готовы были снова меня одарить сверчками. Но когда я сказал о жучках, то услышал: «Так это ж и есть маленькие сверчата!» Я извлек эту поросль из мусорного ведра и стал наблюдать за сверчками с их детства. Ира привыкла к ним и принесла откуда-то старый аквариум.

С рождения сверчки маленькие и беленькие, постепенно они «засвечиваются», темнеют и дорастают, несколько раз полиняв, до взрослых размеров. Но если у них еще нет крыльев, то это все еще личинки – нимфы. Вот когда появляются крылья, самцы начинают издавать свои трели, приподнимая их и потирая одно о другое. Самки не поют, зато у них есть сзади длинная сабля – яйцеклад. Засовывают они эти сабли в землю, откладывают яйца. Смотрит на это Ира, по-женски солидарная с ними: «Почему никто не вылупляется? Вон сколько они трудятся, трудятся, а никто не рождается. Наверное, у них глупый хозяин».

Наконец появляются первые сверчата. Ира их считает: «Восемнадцать... двадцать три...»

Общество сверчков живет, не обращая внимания на человека. Самцы беспрерывно поют песни: это ли не символ творчества – довольствоваться тем, что упало с неба, и петь, петь?

Как-то я подобрал газету, там рассказывалось о насекомых, употребляемых в пищу. Среди прочего – рецепты, вот один: «Чистых сверчков надо вынуть из морозилки, – вот любопытно, как они там, чистые, оказались, – ровным слоем положить на противень. Жарить 1-2 часа в духовке при температуре 100°. Затем размолоть их ложкой и подавать к столу».

Однажды я посадил много банановых и домовых (такие их породы) в банку, а банку поставил в холодильник.

В духовке они начали шевелиться, о чем мне с ужасом сообщила Ира, но это была не агония: их шевелил горячий воздух. Через час сверчки стали настолько сухими, что легко перемалывались в пудру.

Ира отказалась их пробовать. Я с детьми ел. Кошки ели тоже. Потом я несколько раз еще готовил сверчков, упростив рецепт: жарил не так долго и не перемалывал.

Ира предрекает исчезновение сверчков: «Раз ты их ешь, они перестанут у тебя размножаться».

Простят ли меня сверчки?

Дмитрий Широков