Табакона и Ареналь

С честью выдержав испытание соблазнами транзитного Амстердама, наша разношерстная группа добралась до столицы Республики Коста-Рика. Несмотря на некоторую помятость после долгого перелета, мы сразу же отправились бродить по Сан-Хосе.

Интересным показался только центр города с главным католическим собором и большой беседкой, в которой после учебы собирается местная молодежь, бренча на гитарах и поднимая дикий гвалт. Вечером мы поехали в университетский район – квартал Сан-Педро, где сразу несколько улочек мерцали огнями баров и ресторанов. За барными стойками плотно сидели местные парни, сплошь перекрашенные в блондинов. Громко хлопая стаканами о стойку, перекрикиваясь, размахивая руками и дымя сигаретами и сигарами, они вдохновенно напивались гуаро – молодым ромом из сахарного тростника.

Иностранцы, да и сами аборигены вместо труднопроизносимого «костариканец» говорят «тикос»: суффикс -ico здесь встречается в каждом втором слове. Тикос – потомки испанских колонистов, да еще и с примесью индейской крови. Все худые, загорелые, улыбчивые и белозубые, но уж слишком шумные. Концентрация мачо среди них была явно превышена, и все наши девушки немедленно стали томно вздыхать, пытаясь привлечь к себе интерес неотразимых в подпитии тикос.

На следующий день, не побоявшись приближающегося сезона дождей (дело было в мае), мы отправились вглубь страны – к национальным паркам.

Когда Христофор Колумб только ступил на коста-риканский берег и увидел на индейцах золотые украшения, то решил, что попал в сказку, о которой можно было только мечтать, и назвал открытый край Коста-Рикой, или Богатым берегом. Желтого металла, впрочем, оказалось не слишком много, и страна, переболев кофейно-банановой лихорадкой, доросла до своего современного статуса Центральноамериканского Национального Парка – все слова тут можно и нужно писать с большой буквы. Различного рода заповедники и заказники, национальные парки с действующими вулканами, озера, реки и водопады занимают треть территории страны.

Дороги, по которым мы ездили, были ужасны. Говорят, что опасаясь большого наплыва туристов в связи со все возрастающей популярностью отдыха в Коста-Рике, правительство и местные власти специально поддерживают трассы в состоянии, требующем капитального ремонта, надеясь, что только наиболее настойчивые и одержимые путешественники смогут добраться до самых интересных уголков. В сезон дождей, который здесь называется зеленым сезоном и отличается поистине грандиозными temporales (затяжными ливнями), перемещаться по таким дорогам можно только на джипах. Для тех, кто готов выкладывать немалые деньги за перелеты на легких пассажирских аэропланах, этой проблемы не существует: на территории дорогих отелей есть собственные взлетно-посадочные полосы, и даже в самые глухие места можно добраться за считанные часы.

Как только мы выехали из Сан-Хосе, за окнами стали показывать нескончаемый фильм о кофейных плантациях. Кофе тут растет везде и является первой статьей экспорта, а также наиглавнейшим фетишем для всех тикос. Раньше его перевозили на запряженных быками разноцветных деревянных повозках карретас, которые сейчас антиквариатом стоят на городских улицах и проселочных дорогах как главный символ страны, а их миниатюрные копии продают на каждом углу в качестве сувениров. Кофе тикос пьют постоянно, маленькими чашечками, зато часто, по поводу и без. И непременно после еды, запивая касадос – главное местное блюдо, приготовленное из риса с овощами и черной фасолью.

К полудню мы добрались до небольшого поселка Сан-Карлос, расположенного у подножья молодого и самого активного в Коста-Рике вулкана Ареналь, который мрачной громадиной возвышается над долиной. Правда, его вершина оказалась скрыта плотным слоем облаков, поэтому мне так и не удалось увидеть тонкие струйки лавы, стекающие по склонам горы. Зато у самого подножья Ареналя мы искупались в термальных ваннах с неприятным всякому Минздраву названием Табакона. Вулкан Ареналь – центр одноименного национального парка, на краю которого находились наши жилые домики. К вечеру сгустился влажный туман, и деревянные бунгало наполнились громким стрекотом и шорохами. Я долго гонялся в тумане за целым роем светлячков и по пионерской привычке запрятал их в пластиковую бутылку, чтобы потом читать в темноте.

Ранним утром еще висел густой туман, в котором высокие деревья стали похожи на странных танцующих великанов. Вскоре солнце пробилось сквозь дымку, и с холма, где стояли наши бунгало, открылся совершенно инопланетный вид на дымящийся вулкан, огромное озеро Ареналь и окружающие его просторы. Туда сбрелась вся наша группа. Одна женщина даже всплакнула: «Зачем мне шубы, машины и дачи?! Лучше продать все, забраться вот так куда-нибудь подальше и глядеть на такое великолепие!» При бунгало обнаружилось ранчо с лошадьми, и другую половину дня мы провели в диких скачках. Я отличился тем, что, отбившись от группы, заехал в какие-то дебри и, проезжая через загон, забыл закрыть ворота и выпустил на волю целый табун лошадей, которых потом, чертыхаясь, долго собирали служители парка.

Следующим пунктом нашей программы стал один из крупнейших парков страны – Мануэль-Антонио. Там было очень влажно и жарко, отчего у меня вышел из строя фотоаппарат. В отличие от многих соседних стран, в коста-риканских парках обычно не ездят на джипах, а ходят по лесным тропинкам пешком, чтобы повысить свои шансы на встречу с какой-нибудь живностью. Чтобы не топать за многочисленными организованными группами, мы свернули с проторенных дорожек и углубились в лес. Заблудиться здесь, впрочем, было невозможно: везде висели указатели и таблички с латинскими названиями деревьев. Первыми на глаза попались мелкие красные крабы – все кишело ими настолько, что сложно было выискать место, чтобы не раздавить нескольких. Потом из леса выдвинулась фаланга игуан, быстро убежавших при нашем приближении. Кстати, игуан здесь едят, но только в специализированных ресторанах, цены в которых просто астрономические.

Через полчаса мы заметили енотов, пробиравшихся сквозь лабиринты гигантских висячих корней. Явно приученные частыми туристами к постоянным подачкам, они остановились и замерли метрах в пяти от нас, рассчитывая на что-нибудь вкусное. Решив, что пришел час кормежки, к нам со всех сторон тут же набежали, прыгая с ветки на ветку, обезьяны, которых здесь называют капучино: на черном теле белеет голова с приплюснутой мордой. Нисколько не пугаясь треска фотокамер, обезьяны не по-доброму оскалились и стали оглушительными воплями требовать плату за проход по их территории. Ничего съестного у нас с собой не было, так что пришлось срочно уносить ноги.

В конце двухчасовой прогулки по парку мы вышли на специальную площадку, приспособленную для наблюдения за ленивцами. Эти заторможенные существа порой всю жизнь проводят на одном дереве, лишь изредка спускаясь вниз. Даже с помощью подзорной трубы разглядеть их было сложно: зверь напоминает большой мохнатый куль, приклеенный к дереву. Первого я заметил только спустя пятнадцать минут, когда уже отчаялся вглядываться в листву.

Смотровых площадок в парке оказалось множество, все они были размещены на самых выгодных позициях, откуда открывались космической красоты виды: изрезанные волной океанские пляжи с темным вулканическим песком, могучие стволы деревьев и орлы, парящие над ними, буйство красок и яркое солнце, а главное – практически полное отсутствие людей.

Уезжать из Коста-Рики совсем не хотелось: так и не успели побывать ни на пляже Какао, ни в пиратской бухте легендарного острова Кокос. Да и в город Лимон, куда я давно мечтал попасть, нашу группу водитель везти наотрез отказался. Опасное, говорит, место, все население – бедные выходцы с Ямайки, потомки рабов с банановых плантаций, целыми днями слушают регги и курят крэк.

В следующий раз как раз с Лимона и начну.

Иван Васин, фото автора