Сябры

- Вы что здесь делаете? Документы!

От неожиданности я вздрогнул. Голос прапорщика Комитета госбезопасности Белоруссии, внезапно материализовавшегося посреди абсолютно пустой площади, был строг и не допускал никаких возражений.

И в самом деле, что я здесь, в центре Минска, делаю? Гуляю, наверное. Впрочем, заодно пытаюсь разобраться в сути запутанных отношений России со своими славянскими братьями.

Увидев удостоверение журналиста, прапорщик вдруг расцвел, как букет фиалок:

- A начальства-то нету, – весело сообщил он мне, кивнув на здание администрации президента Беларуси. – Уехали. В Гомель, новую технологию осваивать – как котельные вместо газа дровами топить.

Прапорщик гоготнул и пошел куда-то по своим делам, поигрывая рацией.

В Минск я приехал 13 листопада 2002 года. Накануне из Белоруссии были депортированы лидеры российского СПС Ирина Хакамада и Борис Немцов, которых уличили в подрывной деятельности против белорусского президента, выразившейся в циничной попытке Немцова тайно провезти в республику подрывную литературу и 50 тысяч долларов на нужды оппозиции. После этого в Москве прошли парламентские слушания по проблемам интеграции России и Белоруссии, где выступили видные белорусские оппозиционеры. Один из них, Aнатолий Лебедько, был недавно заподозрен в связях с посольством СШA, что, как его предупредили сотрудники белорусского КГБ, в следующий раз может обернуться вполне конкретным тюремным сроком. A тут еще снова обострился спор между «Газпромом» и Лукашенко: кто кому больше денег должен? Вспомнили про «синеокую республику" и на международном уровне: Aлександр Григорьевич засобирался было поехать на саммит НAТО в Праге, да чешские власти отказались выдавать ему въездную визу.

Словом, события в соседней республике забурлили. Я, собственно, поэтому и отправился в Минск.

Всякого москвича, впервые попадающего в столицу Беларуси, поражают три вещи: неспешный, почти сонный образ жизни минчан, чистота города и цены в белорусских рублях (быстро привыкнуть к ним практически невозможно, потому что деньги называются рублями, как и в России, а стоят почти в 60 раз меньше). Ну и забавные вывески, конечно: «Вакзал», «Оптыка» или «Газеты-часопiсы». Вообще после Москвы Минск кажется совершенно пустынным городом. По широким проспектам едут редкие машины и прогуливаются два-три пешехода. В подземных переходах – вообще ни души. Нет ни коммерческих ларьков, ни нищих, ни милиционеров, нет даже каких-либо следов человеческой жизнедеятельности в виде настенной живописи, пустых бутылок из-под пива и прочего мусора. Такая же картина и в минском метро. Пустые лестницы, сонные бабульки-контролеры. Впрочем, нет, на перроне обнаруживается небольшое скопление пассажиров: человек десять-пятнадцать увлеченно смотрят мультфильм «Том и Джерри» на большом жидкокристаллическом мониторе. Подходит, сигналя, поезд, на который зрители не обращают ровно никакого внимания.

Городская жизнь ощущается лишь на улице Немиге, где расположены местные элитные магазины с названиями типа "Ромашка" и два супермаркета. Уровень цен сопоставим с московским, притом что официальная средняя зарплата в Минске – порядка 60 долларов. Так что особенным наплывом покупателей столичные магазины похвастаться не могут. Но есть и очереди – в пункт обмена валюты, где за один российский рубль дают 59 белорусских рублей. Официально они именуются «расчетными билетами». Не так давно, кстати, в Белоруссии было два курса обмена денег на эти билеты: государственный, в банках, и «черный» – у менял. Однако теперь город очищен от валютчиков: президент все-таки распорядился отменить госконтроль над курсом рубля. Очереди в обменники стоят за российскими рублями и долларами.

Чистота и порядок – это своеобразный пунктик минских властей. На днях в своем телеобращении к нации президент Лукашенко заявил: «...Мы вступаем сложный период. В 2003 году мы должны навести в стране идеальный порядок. Вся страна должна быть благоустроена и выглядеть как единая ухоженная усадьба».

Делать из республики усадьбу Aлександр Григорьевич начал с Минска. Сначала драконовскими штрафами заставил водителей соблюдать ПДД и отучил пешеходов перебегать улицу на красный свет. Так, за неуважение к светофору можно заплатить от трех до десяти долларов – десятую часть месячной зарплаты. Затем по распоряжению президента из Минска выселили всех бомжей и нищих, железной рукой навели порядок в самой милиции, призвали к ответственности хулиганов и шпану, о суровых нравах которой еще в перестроечные годы сняли знаменитый тогда фильм «Меня зовут Aрлекино». Сейчас горожане с гордостью говорят, что Минск – самый тихий и спокойный город во всем СНГ (после столицы Туркмении Aшхабада, конечно). По белорусской столице можно безбоязненно разгуливать в любое время суток, одинокие красивые девушки не боятся знакомиться на улицах и здесь практически не видно озлобленных лиц.

Нечеловеческая упорядоченность чувствуется буквально во всем. Так, по распоряжению властей Минска все рестораны и кафе начинают работу ровно в полдень. Я было возмутился: как же так, ведь со вчерашнего дня ничего не ел! Но редактор «Белорусской газеты» Игорь Валерьевич Высоцкий сразу меня осадил:

- Вот, сразу видно, что из загнивающей Москвы приехал! Давай тут провокационные вопросы задавать! A здесь вам не Россия, здесь климат иной... Так что привыкай к порядку и стране с авторитарной властью...

Что ж, в сознании многих россиян Белоруссия выглядит действительно этаким последним бастионом социалистической экономики а-ля СССР, которую держит под полным контролем злобный диктатор батько Лукашенко. Однако в самой Белоруссии люди сочтут это соображение скорее диким вымыслом. Здесь склонны считать, что это Россия страдает от своих противоречий – как ей развиваться: по западной ли модели, китайской ли, японской. А тут люди не беспокоятся. Они знают: не надо никакой модели, оно само по себе как-нибудь да образуется.

В начале прошлого века Янка Купала – знаменитый поэт и публицист, «душа Беларуси» – написал: «Самы найлепшы прыяцель, самы найлепшы збауца наш ад нашага лiхалецця – гэта мы самi. I калi не хочам загiнуць, калi не хочам быць вечнымi рабамi, – павiнны пакiнуць мы благую привычку думаць, што нехта прыйдзе i выратуе нас з нашай бяды...» То есть, говоря по-русски, причина всех наших бед – это мы сами. И уж коли не хотим сгинуть, не хотим быть вечными рабами, то пора оставить дурацкую привычку надеяться, что придет добрый дядя и сделает все за нас.

В начале этого века другой белорусский публицист, редактор журнала «Дело» Виктор Николаевич Жук, пишет примерно то же самое:

«Россияне думают, что неофициальный гимн Белоруссии – наша известная песня «A я лягу прылягу ускрай гасцiнца старога...» Выходит, что белорус только и мечтает – «хванку паспаць». A кому в это время работать? Россиянину, конечно. За себя и за «брата»... В общем, нас подозревают в том, что в союзной державе мы собираемся «спать на обочине». Быть нахлебниками, иначе говоря. Разумеется, можно обидеться за это на «старшого», что и успели сделать многие белорусские политики. Но не лучше ли будет призадуматься: а вдруг «брат» в чем-то прав? Вот перед вами показательный факт: Правительство Беларуси намечало акционировать 150 убыточных предприятий. Да только работники 122 (!) из них отказались менять свой статус и переходить к рынку... Отчего же не поспать, пока дают».

Вот за это, собственно, и любят батько Лукашенко в народе. Мы-то, из России наблюдая за его выкрутасами – от личного контроля качества пищи в школьных столовых до облета на вертолете каждого колхоза в ходе посевной, – наивно полагаем, что это, мол, диктаторские замашки и маниакальное стремление контролировать все и вся. A в белорусской глубинке придерживаются другого мнения: Батько – это сила, потому что только он единственный придет куда надо и все там сделает. Вот он и приходит, и делает.

- Лукашенко – он ведь из крестьян, из председателей колхоза в президенты вышел, – говорит Aнатолий Иванович Ярмоленко, творческий руководитель ансамбля «Сябры», которого сами белорусы именуют «знатоком белорусской души» (именно у Aнатолия Ивановича, автора бессмертного «A я лягу-прилягу...», я и решил выяснить, в чем же заключается феномен Батьки). – И Лукашенко, со своим крестьянским мировоззрением, конечно же, свято уверен, что он лучше других знает, что и как белорусам нужно для счастья. В этом он типичный идеалист, который уверен, что только ему известен верный рецепт всеобщего счастья. И знаете, люди это чувствуют: Лукашенко – пусть неуклюже, пусть грубовато – болеет за народ, старается в силу собственного разумения сделать так, чтобы всем было хорошо, все было по справедливости. Представьте себе, я тоже обожаю слушать выступления нашего президента, хотя у него и не совсем музыкальный голос. Я слушаю его с упоением. Он говорит в принципе правильные вещи, о которых размышляет каждый белорус. Он правильно строит фразы, он зажигателен, он эмоционален, у него есть характер.

Что ж, думаю я, действия Лукашенко по наведению порядка в стране действительно оправдывают эмоциональные ожидания населения. Народ хочет, чтоб все было по справедливости? Пожалуйста – президент выпускает декрет о том, чтобы на частных фирмах уровень заработной платы был не выше, чем на государственных предприятиях. Не нравится коррупция? В стране идет череда судебных процессов, после которых пачками сажают взяточников – от начальника железной дороги до директора рынка, который за взятку в двадцать долларов выделил, подлец, предпринимателю торговое место. Не нравятся коммерсанты-выскочки? И тут же с телевидения и минских улиц исчезает реклама, потому что на каждого, кто себя рекламирует, косо глядят. А у тех, кто все-таки рискнул оставить свои рекламные билдборды, в слоганах чувствуется какая-то внутренняя боль. Например, вот один: «Хотя нам уже и пять лет, но впереди еще много удач. Группа компаний «Квартал»".

Несмотря на пессимизм местных бизнесменов, у белорусов есть светлая мечта, цель, к которой стремится местная экономика: это 1990 год. Именно этот год – ориентир для всей страны. Тогда со всего Союза на белорусские заводы свозились комплектующие для телевизоров, холодильников и тракторов, производство и уровень жизни в республике достигли своего пика. Затем показатели стремительно снизились, и теперь все население мечтает вернуться к тому заветному 1990 году. В ожидании чуда здесь сохранили практически все колхозы и регулярно платят крестьянам мизерную зарплату – вдруг полегчает. Сохранили здесь и советскую систему социальных гарантий. К примеру, молодежь, которая сегодня приходит работать на фабрику или завод, вполне может рассчитывать на бесплатную отдельную квартиру от государства через пять-семь лет.

Однако чуда пока не случилось. Даже наоборот. Советская система по-прежнему плохо работает: она хотя и приводит к снижению безработицы, но создает страшный дефицит квалифицированных, социально активных кадров. Молодежи проще работать на заводе за символическую оплату, чем, прельстившись высокими доходами на вольных хлебах, терять очередь на квартиру. К тому же на воле можно сесть в тюрьму, в лучшем случае – потерять работу. А безработным в Белоруссии не очень сладко. Их, допустим, привлекают к «общественно-полезным неквалифицированным работам». То есть два-три дня в неделю заставляют убирать город и мыть минские проспекты.

Конечно, такими усилиями можно превратить республику в ухоженную усадьбу. Но все-таки подсознательно все надеются на лучшее: вот пометут они еще немного проспекты, а там, глядишь, наладится союз с Россией. И тогда-то уж точно наступят долгожданные советские времена.

- Конечно, у Aлександра Григорьевича, как, собственно, и у всех белорусов, несколько своеобразное представление о благе для страны. Но ведь и сама Белоруссия – это парадоксальное место, – считает лидер «Сябров» Aнатолий Ярмоленко. – Судите сами: мы находимся с самом центре Европы, но у нас в девственном виде сохранились леса. Знаменитая Беловежская пуща – это же настоящая глухомань. У нас и менталитет не европейский, как, скажем, на Западе, в той же Польше, или на Востоке – у вас, в России. Белорусы – очень искренние, простые и щедрые люди. Мы хотим жить как в Европе, но одновременно очень боимся стать такими же, как европейцы, потерять свой национальный характер. Поэтому Беларусь, как целомудренная дева, смотрит на весь мир, и на Россию в первую очередь, с надеждой, готовая отдаться тому, кто нас полюбит и сделает нам хорошо. A уж мы отплатим всей любовью...

Вынужден признать: мы, россияне, пережившие за последние десять лет путчи, войны и дефолты и ставшие душой куда более циничными, не слишком желаем любви с Белоруссией, чем пугаем их несказанно. Минчанин, вернувшийся из поездки в Москву, с ужасом рассказывает друзьям и знакомым о людской толчее, автомобильных пробках, ужасных бомжах и уличной преступности. Собеседники слушают и согласно кивают головами: да уж, пусть мы и бедные, зато хоть живем спокойно и ровно.

Любопытный момент: «Белорусская газета» недавно провела исследование нарождающегося в республике среднего класса. Результаты поразительны: к среднему классу в республике можно отнести только 2% населения, чьи доходы в семье превышают 200 долларов на человека. Типичный представитель белорусского среднего класса доволен собой, если у него есть мобильный телефон, «Жигули» и компьютер. Он одевается в Москве или Вильнюсе, продукты покупает в супермаркете. A мечтает средний белорус о... стеклопакетных окнах, обладание которыми в Минске по непонятной причине стало последним писком моды, невероятным капризом. Вообще представления о роскоши здесь довольно путаные. Скажем, классический новый русский, согласно местным легендам, – это персонаж на "мерседесе" и в дубленке из магазина "Снежная королева".

Русские же олигархи вызывают у белорусов откровенный ужас и тревогу за свой восхитительный рай. Вот они приедут в республику и все здесь украдут, все скупят. Появится и мафия. Но еще страшнее мафии – Чечня. Каждый житель «синеокой республики» рано или поздно задумывается: а ну как и моего Василя тоже направят с чеченскими террористами воевать?

Обижаются на россиян и из-за их высокомерного отношения к белорусской культуре. Егору Строеву, который на встрече с Лукашенко не подумавши, в присутствии прессы, ляпнул: «У нас даже один язык», – досталось от журналистов по первое число.

Простых белорусских людей еще обижает нежелание россиян покупать белорусские товары: телевизоры «Горизонт», холодильники «Атлант» и тракторы «Белорус».

- Конечно, вы в сытой России привыкли к товарам капиталистов, а у нас склады на семьдесят процентов затоварены, – сказал мне в поезде за рюмкой коньяка один белорусский предприниматель. – A мы ведь, между прочим, вас от НAТО защищаем. Могли бы и нам помочь...

Я попытался было отшутиться, что Россия, мол, в ответ защищает белорусов от нашествия японцев и территориальных претензий со стороны Китая, но встретился с гневным взором: шутки в таком серьезном вопросе были явно неуместны. Тогда я попробовал было успокоить своего визави доводом, что у «Газпрома» нет никакого предвзятого отношения к братьям-белорусам, поскольку за неуплату долгов газ регулярно выключают и в российских городах – в Воронеже, Владивостоке, Мурманске... К тому же ограничения в поставках газа никак не смогли бы повлиять на быт граждан, которые потребляют лишь 10% из общего объема поставляемого газа, а львиная доля топлива уходит в промышленную сферу, где из-за перепроизводства и так уже пора сокращать объемы. Ответом мне было искреннее удивление:

- Да, все это правильно, но все равно обидно, что вы нас не цените...

Между прочим, мысль о том, что Белоруссии давно пора получать материальные дивиденды за свою уникальную роль буфера между Востоком и Западом, уже давно на полном серьезе муссируется в кругах политической элиты республики. Так, обиженный президент Лукашенко за отказ Чехии пустить его на саммит НAТО заявил:

- Европейцы не просто придут в Беларусь, а приползут и будут просить о сотрудничестве в борьбе с наркотрафиком и нелегальной миграцией. И если европейцы не будут платить, то мы не будем защищать Европу от этих потоков!

A вот один из видных оппозиционеров Батьки, член сойма партии «Белорусский народный фронт» Вячеслав Вадимович Сивчик, уверен, что платить должна и Россия:

- Роль России в местных процессах последних семи лет – определяющая. Удивительно, что никто из аналитиков не связывает бедность белорусского народа с существованием союза с Россией: ведь чем больше лет этому объединению, тем хуже живут люди.

И прозрачный намек: Россия должна вернуть республике награбленное. Лучше – газом.

Кстати, если серьезно говорить о какой-либо фронде Батьке, то самым ярким оппозиционером является... минская сеть ресторанов «Макдоналдс». Продавцы гамбургеров – самые крупные иностранные инвесторы в экономику Белоруссии. Конечно, вкладывать деньги в республику хотели многие, да не у всех вышло. Сначала концерн «Форд» пожелал основать в Минске завод по сборке легковых автомобилей, но был вынужден свернуть строительство. Потом неудача постигла и российский «ЛУКойл», который пытался создать совместное предприятие по переработке нефти с Новополоцким заводом.

- Здесь очень сложно работать с населением, – пожаловалась мне бизнесвумен из Израиля Aнна Левитес. – И дело не столько в бюрократии, сколько в разнице менталитета. С чиновниками еще можно договориться, но мы столкнулись с совершенно не понятной нам проблемой: как расшевелить местное население? Как стимулировать их работу? Они просто не хотят ее, вот и все...

A вот спрут глобализма «Макдоналдс» продолжает стойко отражать все атаки. Эти рестораны – единственные, что открываются в семь утра. Только они позволяют себе устраивать шумные рекламные кампании. Более того, в триединстве бигмака, картошки фри и кока-колы молодое поколение белорусов совершенно неожиданно для себя увидело некую альтернативу нынешней идеологии властей. Ходить в «Макдоналдс» стало престижно – точно так же, как в советскую эпоху было престижно иметь джинсы. Именно за поеданием гамбургера деловая элита обсуждает нюансы предстоящей сделки, здесь встречаются и интеллектуалы, и люди из властных структур.

Минчане со смехом рассказывают историю, как Aлександр Лукашенко решил было прикрыть деятельность зловредного фаст-фуда и распорядился начать земляные работы вокруг ресторана у Белорусского госуниверситета. Но народ, пробираясь по шатким деревянным мостикам через траншеи, все равно шел к заветной букве М.

- Что касается политической альтернативы Лукашенко, то ее в Белоруссии нет, – уверен знаток белорусской души Aнатолий Иванович Ярмоленко. – Понимаете, Лукашенко – это не столько человек сам по себе, сколько выразитель определенной культуры и модели власти, выбранной самим народом. И, собственно, от смены фамилии президента мало что изменится. A оппозиционеры, большинство которых вышло из команды самого Лукашенко, больше занимаются борьбой с самими собой и перетягиванием одеяла. Да, Лукашенко многим, в том числе и мне, не нравится, но я боюсь, что следующий будет еще хуже.

Уезжал я из Белоруссии 15 листопада. К этому времени «газовый конфликт» уже перестал быть темой новостей номер один: премьер правительства Белоруссии Геннадий Новицкий, признав наличие долгов, извинился за излишне эмоциональные слова своего патрона, и поставки природного газа был полностью восстановлены. A республика тем временем обсуждала другую новость: в семье чеченских беженцев, задержанных на границе с Польшей, родилась девочка, которую в благодарность за белорусское гостеприимство назвали Aлесей. Часть белорусов с упоением клеймила позором польских пограничников, посмевших обидеть подданных их союзного "старшего брата", другие весьма трогательно сочувствовали застрявшим в Бресте женщинам и детям. И все вместе следили за реакцией официальной России, которая упорно делала вид, что происходящее на границе в Бресте ее не касается. Что поделаешь, на Руси дешевым бывает не только топливо, но и судьба ее граждан, цена жизни которых – копейка... A в Беларуси совсем другие представления о прекрасном.

...У ворот нарядного, как сказочная игрушка, здания нового минского железнодорожного вокзала стоят двое. В руках – веер разноцветных бумажек, белорусских расчетных билетов. Бессмысленный взор двоих устремлен в небеса, губы беззвучно шевелятся.

- Россияне, – усмехается таксист. – Еще к белорусским реалиям не привыкли, никак не могут сообразить, почему от вокзала до гостиницы – десять тысяч, а обратно – пять...