Судите сами
СПРАВКА
Страсбургский суд был создан для того, чтобы защищать права, декларируемые в Европейской конвенции по правам человека. Конвенция была принята в Риме в 1950 году и вступила в силу в 1953-м. Россия ратифицировала этот документ в марте 1998 года, а после 5 мая 1998 года все решения Страсбургского суда стали обязательными и для нас. Сейчас суд состоит из 48 судей; от России в Страсбург с 1999 года избран выпускник МГИМО Анатолий Ковлер.
Каринна Москаленко, эксперт по международному праву, стала первым российским адвокатом, выступившим в Европейским суде. В данный момент она представляет там интересы Михаила Ходорковского.
— Почему последнее время такое количество российских граждан отправляют жалобы в Европейский суд?
— Это еще не много жалоб. Пик, я полагаю, будет в 2010—2011 году. Если люди будут узнавать о механизмах подачи заявления в суд и если у нас в стране останется такой же уровень судопроизводства, то поток жалоб будет только нарастать.
— А сейчас жалуются, потому что так плохо или потому что люди стали грамотнее?
— Во-первых, жалоб от России так много просто потому, что у нас огромная страна. Во-вторых, в России люди слишком часто выходят из зала суда, не получив ощущения, что свершилось правосудие. Наконец, существует масса иллюзий относительно Европейского суда. Например, самое распространенное мнение, что Европейский суд может перерешать дело суда местного. Это категорически не так — Страсбург рассматривает нарушения Конвенции о защите прав человека, и вот если ваши права нарушены, то тогда и только тогда вы можете обратиться в суд. Таким образом, вопросы нарушения социальных прав человека суд не рассматривает. Страсбург интересуют права гражданские и политические: право на жизнь, право на справедливое судебное разбирательство, право на защиту от незаконного ареста, право на свободу, право на выражение мнения и так далее.
Дело «декабриста»
14 декабря 2004 года 39 активистов Национал-большевистской партии захватили Администрацию президента России. Среди них был российско-голландский подданный Владимир Линд. Сначала его, как и других участников акции, обвинили в попытке насильственного захвата власти, но потом переквалифицировали обвинение на статью «массовые беспорядки». Спустя год тяжело заболел отец национал-большевика — бывший судья Гаагского трибунала, живший в Нидерландах. Перед смертью он захотел увидеть своего сына, однако власти отказались выпустить его из России, сославшись на то, что Линд может не вернуться в страну. Не помогло даже поручительство посла Нидерландов. Отец Владимира Линда умер, так и не увидев сына, а сам Владимир подал иск в Европейский суд. Там решили, что российские власти нарушили три статьи Европейской конвенции о правах человека, оговаривающие право на свободу и личную неприкосновенность и запрещающие бесчеловечное отношение. Линду присудили 15 тысяч евро.
Дело о «Письмах президенту»
Житель Белгорода Валерий Джавадов решил издавать газету под названием «Письма президенту». Местные органы, регистрирующие печатные СМИ, увидели в этом крамолу и отказали в издании газеты. Джавадов обратился в суд в Москве, однако и там никаких «Писем» видеть не захотели — в суде посчитали, что газета с таким названием будет восприниматься как официальный вестник президента и предложили господину Джавадову обратиться в администрацию президента с просьбой о разрешении издавать газету. Вместо администрации он обратился в Страсбург, утверждая, что действия судей противоречат 10 статье Европейской конвенции, в которой говорится о свободе выражения мнения. Суд с доводами неудавшегося издателя согласился и присудил ему 1 500 евро. На эти деньги Джавадов и собирается издавать свою газету. Правда, пока ее все равно никто так и не зарегистрировал.
Дело Гусинского
Летом 2000 года Владимира Гусинского, возглавлявшего ЗАО «Медиа-Мост», канал НТВ, обвинили в мошенничестве, арестовали и поместили в Бутырку. Вскоре после этого НТВ оказался в руках государства, а сам Гусинский был вынужден эмигрировать. В 2001 году бывший медиамагнат пожаловался в Страсбург. В итоге суд признал, что Гусинский был неправомерно заключен под стражу. Так же было признано, что российская Генпрокуратура арестовывала Владимира Гусинского не только для того, чтобы в дальнейшем предать суду, но и с «неправовой целью» надавить на него, чтобы он отдал НТВ контролируемому государством Газпрому. Гусинскому присудили 88 тысяч евро.
— А кто был самым первым заявителем от России?
— Первое слушание состоялось по делу «Калашников против России». Валерий Ермилович жаловался на бесчеловечное обращение в тюрьме и на незаконное содержание там. Он обвинялся по нескольким статьям, по некоторым был оправдан, по некоторым вообще было прекращено производство, а одно из обвинений все же дожило до приговора. Иск был подан в 1998 году, а рассмотрели его в 2001-м. Европейский суд встал на его сторону и признал, что права Калашникова действительно нарушались. До сих пор это очень важный прецедент.
— И в чем же?
— Ну, заключенный смотрит на условия содержания: тараканы есть, антисанитария, с потолка капает, нет вентиляции, отдельного туалета, спального места, т.е. все то, что было в деле Калашникова, и понимает, что все, можно подавать жалобу. Больше всего, конечно, жалоб подают заключенные. А также огромное количество так называемых кавказских дел.
Дело фальшивых пулеметчиков
6 августа 2000 года два мирных жителя селения Аршты Ингушетии Халид Хациев и Казбек Акиев отправились на сенокос. Вскоре над полем, где они работали, появились боевые вертолеты. Летчики почему-то приняли косарей за боевиков и начали по ним стрелять. Крестьяне попытались выехать из-под обстрела на своем автомобиле, однако пилоты прицельным огнем расстреляли машину, и оба пассажира погибли. Позже в качестве оправдания пилоты вертолетов заявили, что они перепутали косы, которые были в руках и Хациева и Акиева с пулеметами. Следователи ингушской прокуратуры дело замяли, но родственники погибших обратились в Страсбург и выиграли дело — получили 100 тысяч евро.
Дело о пропавшем спикере парламента
Руслан Алихаджиев был председателем чеченского парламента в 1997—1999 годах. В мае 2000-го представители федеральных сил задержали его в собственном доме, после чего он пропал. В 2001 году его мать Зура Алихаджиева подала иск в Страсбург, обвинив российские власти в пытках и нарушении права на жизнь ее сына. Пока суд рассматривал это дело Алихаджиева умерла от сердечного приступа. С 2006 года жалобу в Страсбурге поддерживал брат пропавшего Русланбек Алихаджиев, однако через некоторое время бесследно пропал и он. Рассказывали, что он был задержан на блокпосту федеральных сил, однако официальной информации о его задержании родственники так и не получили. Уголовное дело, возбужденное по факту похищения, не дало результатов. Тогда истцом по этому делу стала жена Русланбека — Зарет Алихаджиева. В итоге суд присудил Зарет Алихаджиевой 40 000 евро за моральный ущерб, а также около 5 000 евро за понесенные расходы и издержки. Ее родственники так и не были найдены.
Карту и диаграмму подготовил Андрей Бабицкий. По этой ссылке картинка откроется в большом размере
— На что еще жалуются?
— Естественно, очень много гражданских дел.
— Вы же говорили, что социальными делами суд не занимается?
— А это разные вещи. Вот, скажем, местный суд постановил выплатить за что-нибудь деньги или выделить вам жилплощадь. И выполнения этого решения ждут годами. С одной стороны, ваша жилплощадь — это ваше дело, и Европейский суд к этому отношения не имеет. Однако если суд принял решение в вашу пользу, а вам эту жилплощадь не выделяют, выходит, что судебное решение не выполняется, и вы таким образом лишаетесь своего права на правомерное пользование своим имуществом, а заодно нарушается и ваше право на судебное разбирательство в разумный срок. Тогда вы можете смело отправляться в Страсбург.
— И если я выиграю дело…
— Если вы выиграете, то это еще ничего не означает, потому что суд не может дать вам квартиру, он может установить, что нарушено ваше право, и выдать вам компенсацию за это, но не более. Вся проблема в том, что люди видят в Европейском суде спасение от всех бед, а это далеко не так.
Вы знаете, сколько дел отсеивается на первом же этапе? Около 90 процентов. А все потому что граждане часто не понимают и не знают, при каких условиях можно обращаться в Страсбург. Секретариат суда просто задыхается от русских дел, это же отвлекает рабочие руки. И это притом что есть тысячи дел, которые действительно надо рассмотреть.
Дело пенсионерки
Пенсионерка Маргарита Прокопович на протяжении 10 лет жила в квартире своего гражданского мужа по фамилии Филиппов. Пожилые люди решили, что официальная регистрация брака им не нужна. Сожитель Маргариты Прокопович неожиданно умер, буквально на следующий день ордер на квартиру передали начальнику местного отделения милиции, а саму Прокопович выгнали на улицу. Она тут же подала иск в суд, требуя признать себя членом семьи умершего Филиппова. Вдова представила множество доказательств того, что вела с покойным совместное хозяйство, но суд решил, что ее проживание в спорной квартире в течение десяти лет носило временный характер. Пока рассматривалось дело, квартиру успели приватизировать и продать. Тогда пенсионерка обратилась в Страсбург. Суд рассматривал дело 4 года и в итоге встал на сторону обиженной вдовы на том основании, что выселение гражданки без санкции суда представляло собой вмешательство в право на уважение ее жилища со стороны органов государственной власти. Компенсация Маргарите Прокопович составила всего 6 тысяч евро.
— Расскажите подробнее о том, кто может обращаться в суд.
— Правом на обращение обладает только жертва нарушения прав, гарантированных Конвенцией. Тут существует несколько необходимых критериев приемлемости — естественно, как я уже сказала выше, это прежде всего должно быть дело, которое относится к компетенции Европейского суда. Должны быть пройдены все местные судебные инстанции (за исключением неэффективных, например, надзорной инстанции), должно пройти не больше шести месяцев со дня последнего судебного решения. Иногда мне приходят письма от заключенных, которые сидят уже несколько лет и жалуются на суд, хотя шестимесячный срок подачи такой жалобы уже давно прошел.
— Но бывают ведь и дела, где никакие судебные решения не выносилось и не будут выноситься?
— Да, конечно. Тогда срок может исчисляться со дня нарушения права. Вот у меня есть группа родственников — жертв трагедии в «Норд-Осте». По этому делу было понятно, что никакого судебного разбирательства о причинах трагедии не будет. Некоторых из них поначалу вообще отказывались признать потерпевшими. Все дошло до абсурда — сказали, что пусть будет по одному потерпевшему от семьи. То есть, например, погиб ребенок — мать потерпевшая, а отец нет? Это же тоже нарушение прав. Потом от этой идеи, правда, отказались. Или, например, наши заявители с Северного Кавказа. Они обращаются и рассказывают о том, что их родственников или близких похитили, а органы власти даже заявление об этом не хотят принимать.
— Ну вот, допустим, я подал жалобу — и что дальше?
— Ждать. Потому что дела обычно рассматриваются 2—3 года. Бывает, что жалобе придается статус приоритетной, если заявитель, скажем, сильно болен и может не дожить до решения суда или подвергается пыткам, но это скорее исключение. Затем суд направляет в Россию свои вопросы по этому делу: почему были нарушены права. После того как российская сторона даст ответ, а заявитель представит свои письменные возражения, начинается рассмотрение дела и вынесение решения — чаще всего по документам. Если необходимо присутствие заявителя, то Европейский суд проводит публичные слушания и тогда оплачивает проезд в Страсбург его самого, если надо — родственников и свидетелей, оплачивает гостиницу и даже суточные.
— А какие доказательства рассматривает суд, например, видеозаписи могут быть доказательством?
— Любые достоверные доказательства могут быть приняты судом, в том числе видеозаписи. Другая сторона может их оспорить, представив свои. То же и по свидетельским показаниям. Только обвинением является здесь заявитель, а защищается государство.
— Так кто же больше всего жалуется?
— Около 80 процентов — это тюремные дела, причем достаточно однообразные — жалобы на условия содержания и несправедливое судебное разбирательство. И огромное количество жалоб на нарушение 5-й статьи Европейской конвенции о защите прав человека — о неправомерном содержании под стражей. Почему человек во время следствия сидит в тюрьме? Он же еще не преступник, по его делу решение не вынесено, а он сидит. По сути это форма ожидания обвинительного приговора. Вот на это стали жаловаться.
Дело Трепашкина
Бывший сотрудник ФСБ Михаил Трепашкин в 1998 году вместе с Александром Литвиненко провел скандальную пресс-конференцию, на которой обвинил руководство ФСБ в подготовке покушения на Бориса Березовского. В октябре 2003 года тогда уже частного адвоката Трепашкина арестовали за незаконное хранение оружия, а в мае 2004 года приговорили к четырем годам лишения свободы в колонии-поселении за разглашение государственной тайны. Во время следствия бывшего чекиста сначала держали в крошечной камере, а затем, наоборот, — в переполненной, где вши и тараканы буквально сыпались с потолка на головы заключенным. В итоге Трепашкин подал иск в Европейский суд, который признал, что адвокат находился в нечеловеческих условиях. Компенсация Трепашкину составила всего 3 тысячи евро.
— А какой-нибудь условный начальник условной Воронежской тюрьмы понимает, что есть Страсбургский суд?
— В последнее время — да. Хотя раньше были дикие случаи, когда начальник тюрьмы открывал письмо заключенного, адресованное в Страсбург, и сам же отвечал ему, что ваш запрос отклонен, вами не исчерпаны все средства правовой защиты и так далее. Сейчас тоже есть отдельные случаи, когда заявителям препятствуют подавать иски в Страсбург. Хотелось бы напомнить, что препятствование подаче иска, например, запугивание — это отдельное нарушение Конвенции, причем одно из самых грубых. В последнее время люди стали на это тоже жаловаться и выигрывать такие дела. Вот только компенсации по этим делам чаще всего по 2—3 тысячи евро.
— Почему так мало?
— Думаю, размер компенсации постепенно будут увеличивать. В последние годы уже начали давать большие компенсации — по 10 тысяч евро, например. Правда тут есть одна проблема. Если бы заявители с самого начала сохраняли все документы, справки о состоянии здоровья, требовали проведения независимых медицинских экспертиз сразу после освобождения, чтобы определить, какой вред был нанесен здоровью, то легче было бы доказать, что они страдали в тюрьме, и повысить размер компенсации. Поймите, что в Страсбурге все надо доказывать, просто так миллион там никто не даст.
Дело о чеченской мельнице
Ханбатай Хамидов с братом Джабраилом занимался в Надтеречном районе Чечни пекарным делом. В селе Братское братья имели участок земли, на котором стояли два дома, само предприятие — пекарня, мельница и складские помещения. В 1999 году в район вошли федеральные войска, многие жители, испугавшись, ушли из своих домов в леса. Так же поступили и братья Хамидовы. Когда они вернулись, то узнали, что на месте их владения разместился отряд ОМОНа, который разрушил все хозяйство. После ухода ОМОНа Ханбатай Хамидов долго, но безрезультатно судился с российскими властями, после чего обратился в Страсбург. Суд встал на сторону заявителя и присудил ему 157 тысяч евро в качестве материальной компенсации и 15 тысяч в качестве морального ущерба. Это неслыханная сумма: для примера — власти России платят за потерю имущества и жилья в Чечне 350 тысяч рублей.
— Компенсация Хамидову — одна из самых крупных за всю историю таких дел, насколько я понимаю?
— Да, но не самая. Например, нижегородский заявитель Михеев получил больше.
Дело об убийстве, которого не было
В 1998 году житель Нижнего Новгорода, сотрудник ГИБДД, Алексей Михеев оказался в городе Богородске, где познакомился с девушкой по фамилии Савельева и подвез ее домой до Нижнего Новгорода. Через два дня мать девушки заявила, что ее дочь исчезла, а самого Михеева арестовали, обвинив в том, что он ее убил и изнасиловал. Во время допросов Михеева пытали электрическим током его же коллеги по МВД. Не выдержав пыток, он не только признался в том, что изнасиловал и убил Савельеву, но даже указал место, где якобы спрятал тело. После этого он выбросился из окна, сломав себе позвоночник. А через три дня Савельева вернулась домой: она просто не предупредила мать о том, что останется у подруги. Милиционеров, пытавших Михеева, посадили в тюрьму, а сам он подал иск в Страсбург и выиграл 250 тысяч евро — самую большую компенсацию, которую когда-либо получал гражданин России. Все деньги он потратил на лечение, но все равно остался инвалидом.
— Подавляющее большинство российских дел в Страсбурге выигрывают заявители, а есть ли случаи, когда суд становился на сторону Российской Федерации, а не истца?
— Нет, подавляющее большинство дел просто не доходит до рассмотрения, но из тех, по которым вынесены решения, проигранных очень мало. Вот было, например, такое дело — «Железов против России», и он проиграл: нарушение не смогли доказать. Но, повторю, это скорее исключение.
— А вообще, деньги русские власти платят?
— Платят. В бюджете России есть отдельная строка на выплаты по делам Европейского суда. Только с таким количеством жалоб этих денег может однажды не хватить. И придется искать деньги где-то еще. Хотя Россия крайне неохотно признает факты нарушения прав человека. Мне приходят одинаковые отписки, в которых говорится, что в таких-то и таких-то пунктах нарушений не было. С выполнением решений тоже дело обстоит неблагополучно. Меры индивидуального характера — допустим, выплатить компенсацию — выполняются всегда, а вот с мерами общего характера все не так хорошо. То есть чиновники отчитываются, что в тюрьмах улучшились условия содержания, а на самом деле многое осталось по-прежнему. Хотя надо признать, что улучшения все же есть. И происходит это именно из-за роста числа жалоб.
По этой ссылке картинка откроется в большом размере
5 ДЕЛ, КОТОРЫЕ ПРЕДСТОИТ РАССМОТРЕТЬ
Дело несогласной судьи
В 2004 году бывшая судья Московского городского суда Ольга Кудешкина направила жалобу в Страсбург, отметив, что при ее увольнении были нарушены три статьи Конвенции по правам человека. Европейский суд принял ходатайство Кудешкиной весной 2006 года, но согласился рассматривать это дело лишь в связи с возможным нарушением ст. 10 Европейской конвенции по правам человека: право каждого на свободу выражения своего мнения. Тогдашний представитель Российской Федерации в Европейском суде представил в суд документы о правомерной процедуре увольнения бывшей судьи.
Дело солдата
10 сентября 2005 года Максим Плохов, отслуживший полтора года, был избит в помещении медицинской роты, а 12 сентября переведен в 442-й военный госпиталь в тяжелом состоянии. Он сообщил врачам, что в части его избивали и через несколько дней скончался. Родители Максима Плохова требуют от войсковой части в Каменке (Ленинградский военный округ) 1 миллион рублей в качестве компенсации за гибель сына.
Дело «Трансвааль-парка»
В феврале семьи погибших и пострадавших при обрушении купола московского аквапарка «Трансвааль» подали жалобу в Европейский суд. Потерпевшие считают, что нарушено сразу несколько статей Конвенции о правах человека: право на жизнь, на справедливое судебное разбирательство и на эффективные средства правовой защиты. Пострадавшие требуют обязать Россию выплатить им справедливую компенсацию. Решение обратиться в Страсбург было принято, когда обвиняемые по делу «Трансвааль-парка» были амнистированы.
Дело о гей-параде
Организаторы запрещенного московского гей-парада в январе 2007 года обратились с иском против России в Страсбург, требуя 20 тысяч евро денежной компенсации. В жалобе указывается, что Россия, отказав в проведении шествия, допустила дискриминацию, нарушила право на свободу мирных собраний, право на эффективную судебную защиту. Кроме того, организаторы гей-парада утверждают, что запрет на проведение шествия противоречит не только ратифицированной РФ Европейской конвенции, но и российскому законодательству, в частности, Конституции, где прописано право граждан на проведение шествий.
Дело журналистов
Журналисты Ирина Гребнева и Надежда Алисимчик обратились с жалобой в Страсбургский суд, считая незаконными решения приморских судов, которые удовлетворили иск о защите чести и достоинства краевого прокурора В.Василенко. Прокурор подал иск к журналистам после того, как в газете «Арсеньевские вести» на него была напечатана карикатура (статья «Кандидатов надо знать изнутри», ноябрь 2003 года). Мировой суд постановил взыскать с ответчиков по 30 000 рублей в качестве компенсации; Приморский краевой суд оставил это решение без изменений. Деньги были взысканы судебными приставами. Европейский суд направил письмо по данной жалобе в Правительство РФ.
