Стоит только захотеть: Образование

Зал китайской культуры С пятого класса учащиеся «Царицыно» могут изучать китайский язык. В школе оборудован зал со специальной акустикой

?«Посмотрим, кто сейчас на месте», — бормочет Ефим Рачевский, глядя в монитор своего ноутбука. К программе вроде «Скайпа» подключена вся администрация образовательного центра «Царицыно». «Лилия Захаровна, слышно меня? Я запутался: родительское собрание у будущих первоклашек сегодня или завтра?» — Рачевский из своего директорского кабинета в старшей школе звонит по видеосвязи завучу начальной школы, которая находится в 6 километрах. Видеосвязь — важный рабочий инструмент для директора, если его школа разбросана по целому району. В пяти зданиях образовательного комплекса учатся 1?800 человек. Детский сад, младшая, подростковая и старшая школы находятся в Царицыно в автобусной досягаемости друг от друга. Пятое здание — школьная загородная база, расположенная в подмосковном поселке Видное.

Рассказывают, что это многофункциональная школа, в которой помимо обычных уроков десятки спецкурсов и студий. Еще рассказывают, что ею руководит толковый директор. А еще говорят, что это сильно распиаренный проект и, кроме как отремонтированными классами и фонтаном во дворе, ничем от других школ не от­личается. «Лучшая школа России-2006», «Школа будущего» и премия Президента РФ в области образования — это только часть официальных титулов, услышав которые по привычке начинаешь сомневаться, что в этой школе может быть что-то хорошее: государственные титулы периоди­чески выдают за потемкинские дерев­ни, а «проектом будущего» часто оказывается нафталин.

Директору центра Ефиму Рачевскому 61 год. Над его рабочим столом висит портрет Пушкина, в углу кабинета сто­ит беговая дорожка. Он ходит по школе тяжелым быстрым шагом, размахивая руками. За пятиминутный поход по двум этажам он успевает узнать у учителей, как прошло аттестационное тестирование, поговорить по айфону с какой-то радиостанцией о поправках к закону об образовании, напомнить учителю физики о не сданной вовремя отчетной квитанции и показать мужу одной из преподавательниц, куда отнести лампу.

Центр информационных ресурсов Объединен общим залом с библиотекой

В начале 1990-х директор Рачевский для тогда еще обычной школы №548 отвоевал у районной администрации второе здание, куда переселил старшеклассников — 9—11-е классы. А через несколько лет — еще одно, для начальных классов — 1—4-е классы. С тех пор он выстроил в центре самостоятельную финансовую систему, которая позволяет не зависеть от щедрости Министерства образования.

Он одним из первых воспользовался законом об образовании 1992 года, который разрешил школам зарабатывать деньги. Школа стала оказывать населению платные услуги. Полученные доходы Рачевский тут же пускал в дело: ремонтировал кабинеты, закупал новое оборудование, добавлял новые учебные опции вроде художественной школы и китай­ского языка, которые также становились частью платных образовательных услуг и приносили новый доход.

Школа с подходом

С одной стороны, у Рачевского чисто предпринимательский подход: придумывать способы и механизмы осуществления полезных для проекта вещей. С другой — он много думает про детей, причем думает очень конкретные вещи. Обычно в школьных рекреациях не на чем сидеть — либо на полу, либо на подоконнике. В «Царицыно» в коридорах стоят стулья и лавки, а в одной рекреации лежат два бревна. Потому что это удобно. Потому что если думать — безо всякого финансирования можно принести в коридор два бревна.

Поначалу никакой стратегии для правильной организации учебного процесса Рачевский не имел: «Я видел иностранные примеры, некоторые вещи мне нравились, например, американское деление на здания начальной и старшей школы. Но система, которая по кирпичикам сложилась за годы, была выбрана скорей интуитивно». Расселение учеников по возрасту в отдельные здания он считает клю­чевой реформой: «Для каждой ступени должна быть своя среда обитания. Для подросткового возраста важна деятельная педагогика, им нужны разные опции — мастерские, кружки, спортивные секции. А для старшеклассников важно академическое пространство, у них библиотека — это центр жизни. Даже кабинеты физики в средней и старшей школах должны быть устроены по-разному».

Часы поясного времени Таких часов всего два экземпляра — в «Царицыно» и Политехническом музее

Кабинет практической физики для 5—8-х классов школьники называют Технопарком. Действия законов электричества, сопротивления и магнитного поля они изучают не на советских самодельных агрегатах на учительском столе, которым после каждой лабораторной работы надо менять запчасти, а на современных красно-желтых приборах для экспериментов размером с полпарты. Их купили на грант за конкурс «Лучшая школа России-2006». Соседняя комната оборудована для практической биологии: электронными микроскопами, подключенными к макбукам. «Обычно одно и то же явление — например, свойства молекул — сначала изучают на биологии, потом отдельно проходят на химии, а потом через несколько месяцев про него рассказывают на физике — обычно у детей они так и не стыкуются в одно, — объясняет завуч подростковой школы Марина Ильина. — А в Технопарке дети могут увидеть целостность явлений в мире».

Учебные условия продуманы до интерьера. Уроки литературы проходят в стилизованной литературной гостиной — с английскими обоями, канделябром и камином. Для желающих выучить китайский язык оборудован зал со специальной акустикой, красными бумажными фонарями и зонтиками. Летом эти классы ездят в Китай на стажировку: дорога, питание — за свой счет, обучение в школе и проживание — за счет китайского посольства. Пространство вне кабинетов также работает на возраст. Коридорный знак «Сбавь скорость до 7 км/ч» и желтые металлические шкафчики вдоль стен на первом этаже — явные атрибуты подросткового пространства: такие таблички в начальной школе бесполезны — их никто не увидит, а в старшей школе уже не актуальны. Шкафчики разгружают портфели — их вес у тех же шестиклассников доходит до 10 кг. После основных уроков дети отправляются в кружки, секции, театральные и вокальные студии, которые в старшей школе заменяются профильными курсами.

Информационная доска для китайских классов Дети изучают в школе язык, историю и культуру страны. И каждый год ездят в Китай на стажировку

Прозрачная схема

«Я нашел две школы, где сожгли все бумажные журналы, завтра у них узнаю, какие они нашли правовые основания, и тогда мы тоже сожжем все бумажные журналы. Вы будете работать в электронных?» — проходя по коридору, спрашивает Рачевский завуча старшеклассников, которая радостно кивает, что так будет гораздо удобнее. «Бедолагам приходится заполнять и бумажные, и электронные, — жалуется Рачевский. — Президент инициирует электронный документооборот, а кто чуть ниже по должности, требуют и бумажные тоже — это же идиотизм!» Информационные технологии — вообще сквозное понятие для царицынского центра. Компьютеры стоят везде — в кабинетах, библиотеках, на каждом учительском столе. Родители узнают об отметках ребенка на сайте школы, там же можно в нее записаться, узнать домашнее задание и задать вопрос директору. Он отвечает на сайте на вопросы или жалобы — говорит, это отнимает 20 минут в день, зато обратная связь упрощает управление. «Чем школа понятнее и прозрачнее, тем легче ей жить», — резюмирует Рачевский, на самом деле сформулиро­вав главный принцип любого успешного ­бизнеса или государства. Он и похож на менеджера: расставляет людей, пробует новые идеи, модели развития, придумывает способы на них заработать. Но поскольку субъект деятельности специфический — образование детей, — система имеет границы: ее нельзя увеличивать, можно только улучшать. «Есть предел личного участия, после которого система становится неуправляемой. Я не могу быть номенклатурным директором, мне же нужно во все влезать, прощупывать, понимать», — объясняет Рачевский. Многие школьные вопросы решаются коллегиально. Управляющий совет из нескольких учителей, родителей и учащихся прини­мает бюджет на год, утверждает цены на платные услуги, учебный план на год, режим работы столовых и т.д. Совет старейшин — делегаты от классов — решает внеурочные проблемы вроде стоянки для велосипедов или написания правил школьной жизни. Некоторые вопросы отдаются на референдум: таким образом несколько лет назад для младших и средних классов была введена форма — шерстяные жилетки, а старшие проголосова­ли против.

Вход в школьное здание Фонтан сделан по проекту преподавателей художественной школы центра

Обыкновенное чудо

Центр полностью оборудован и отремонтирован, здесь работает больше 200 преподавателей, средняя зарплата — 41 тысяча рублей (когда по Москве — 33 тысячи рублей). «Детей много — денег много: сейчас нормативно-подушевое государ­ственное финансирование. Кроме этого, у нас много образовательных услуг, которые мы продаем населению, — рассказывает Рачевский. — Плюс участвуем в разных конкурсах: вот несколько лет назад мы получили 10 млн рублей за «Школу будущего», на которые создали информационную систему в школах. И поскольку образовательная среда пристойная, то родители и выпускники подключаются: попечительский совет и благотворительные пожертвования дают 3—4 млн рублей в год».

Все эти способы в принципе доступны любому директору, только надо немного повозиться: зарегистрироваться в налоговой, обзавестись бухгалтерией, открыть счет в банке, заниматься ценообразованием, содержать экономиста. Поэтому многие школы, пользующиеся спросом у населения, предпочитают благотворительные пожертвования — у них отчетность проще. «А мы предпочитаем зарабатывать — так честнее, — объясняет Рачевский. — Во-первых, со спонсорских взносов нельзя платить зарплату учителям. Во-вторых, мы более свободны в распоряжении деньгами. А в-третьих, родители, которые платят за образовательные услуги, имеют право на налоговые вычеты: государство возвращает им подоходный налог с этой суммы».

Студия декоративно-прикладного искусства На занятиях дети учатся расписывать ткани, валять из войлока и делать игрушки

Стандартный пакет дополнительных уроков для семиклассника стоит 2300 рублей в месяц: дополнительные час русского языка, 2 часа иностранного, 2 часа физкультуры (теннис, танцы), ежемесячный поход в музей, работа с психологом. В старшей школе — дороже. Китайский язык и художественное образование — отдельные расходы. Система гибкая ­только для инвалидов, сирот и неполных семей. Школа государственная, обучение бесплатное, и, по идее, платный пакет — необязательный. Но дополнительные предметы вставлены в общее расписание, и если их не оплачивать, у ребенка в расписании будут «окна». Тем не менее платные опции — часть бизнес-схемы центра и условие качества общего школьного сервиса.

Библиотека в здании старшеклассников Куплена на два образовательных гранта

«Бедных в школе нет, поэтому платят все», — рассказывает Алена Куликова. Царицынскую школу в прошлом году закончила ее дочь, а сейчас в средней школе учится сын. Детей отдала по мес­ту жительства в общеобразовательный класс. Уровень образования, считает Куликова, не выше нормы: «Школа хорошая, но самая обыкновенная — не гимназия, с 9-го класса, как правило, по языку и профилю все нанимают репетиторов». Илья Юдин учится в 9-м классе, главной «фишкой» учебы считает подход учителей: «Они заинтересованы в моих оценках. У меня друзья из других школ рассказывают: если сидишь тихо на уроке, тройку поставят. Здесь так не получится. Все надо сдавать, не отвертишься. Я гуманитарий, у меня тройки по математике и по химии, но я их заработал».

Центр не имеет гимназического стату­са и не предлагает элитное обучение — в него не берут самых умных или самых блатных, в нем не куют гениев, он и не претендует на это. Центр — скорее пример успешного будущего районных школ. Базовое образование в современных условиях. И даже с этим ученики занимают призовые места на олимпиадах, а у выпускников стабильная поступаемость: лидеры вузов последних двух лет — МИФИ, МГУ и ВШЭ. Регулярные выступления директора в прессе и Общественной палате добавляют школе городской популярности. И Рачевский всю эту репутацию успешно конвертирует в бюджет, который дает возможность образовательному перфекционизму. Вроде сов­сем элементарные вещи — когда дети не мерз­нут зимой в спортзале, потому что он оборудован пластиковыми окна­ми, и не идут после уроков разрисовывать заборы, потому что им предлагают в школе более интересную альтернативу, — однако они повод для того, чтобы каждый день ездить на юг Москвы. Иногда, правда, доходит до абсурда. Куликова рассказывает, как несколько лет назад Рачевский набрал пять параллелей в первый класс и сказал: «Больше не могу: детей сажать некуда». Тогда оставшиеся родители предложили отремонтировать хозяйственный флигель школы под кабинет, только чтобы их детей взяли шестым набором. «Хотите — делайте», — отмахнулся директор, и родители скинулись по тысяче евро.

Литературная гостиная Кабинет литературы стилизован под гостиную — портреты поэтов пушкинского круга, канделябр и камин

Сделать выбор

Завуч Марина Ильина останавливается в Технопарке у метровых настенных часов. На них вместо циферблата — два полушария земли, которые поворачиваются соответственно часовым поясам и показывают время в каждой точке мира: «Это подарок наших выпускников. Таких часов всего 2 штуки — у нас и в Политехническом музее. Еще один экземпляр сейчас готовится в подарок президенту, и наши ученики разрабатывают для них дизайн».

Звукозаписывающая студия. Старшеклассники снимают видеоролики для школьного тележурнала, а в студии учатся монтировать звук и видео

Любая социальная или экономическая инициатива в сегодняшнем контексте предполагает административную лояльность. Тем более когда эта инициатива — реформа конкретной государственной школы. Учредитель — правительство Москвы, которому де-юре принадлежит школьный доход, и директору как минимум не обойтись без взаимных реверансов. Просто в любой сфере есть два спо­соба существования: можно воротить нос, пожимать плечами, рассуждать о государстве и менталитете в сослагательном наклонении и ждать надбавок к учительским зарплатам от Министер­ства образования. А можно пойти и принести бревна.