Иллюстрация: Тимофей Яржомбек/KunstGroup Pictures

шаг 3-й

было: 263 225 р.
стало: 387 625 р.

Сдав редактору предыдущую колонку 28 апреля, я задумался. Всего через три дня, 2 мая, мне предстояло отбыть в отпуск в Ливан, где тогда еще не было гражданской войны. Из Ливана торговать на бирже я не собирался. А оставлять на междупраздничную неделю позицию, которую я описал в предыдущей колонке, было страшновато. Как раз в эти дни Дмитрий Медведев должен был стать полноправным президентом России, а Владимир Путин — премьером. А что делает человек, занимая новую должность, да еще такую? Он делает бодрые заявления и обещает всем прекрасную жизнь. В том числе бизнесу и рынку.

Тут нужно заметить, что фондовый рынок — явление скорее психологическое, чем финансовое. Вообще-то, инвесторы должны быть способны адекватно оценить стоимость любой компании, исходя из ожидаемых финансовых результатов и, соответственно, дивидендов. Ведь классическая мотивация для покупки акций — именно ожидание дивидендов, которые будет выплачивать на эти акции компания. Но у спекулянта мотивация иная: он игрок на колебаниях цен; поскольку спекулянтов на рынках много, рынки превратились в стихию почти чистой игры. Такую стихию моделировал в лабораторных условиях нобелевский лауреат Вернон Смит — и даже на «игрушечных» биржах, которые он создавал, возникали не объяснимые ничем, кроме стадной психологии, пузыри и ямы.

Так что бодрое заявление от Путина и Медведева, а тем более сразу от этих обеих половин карточного короля, способно вызвать у инвесторов острый припадок оптимизма. Можно ли в такой ситуации оставлять ставку на то, что цена июньского фьючерса на индекс РТС удержится в коридоре между 182 900 и 231 500 р. — а именно такую ставку я сделал, продав 20 колл-опционов на этот фьючерс со страйком 2 300 и 20 пут-опционов со страйком 1 800, — и спокойно ехать в отпуск? Ведь оптимисты, наслушавшись Путина с Медведевым, легко могут пробить верхнюю границу коридора, и тогда я и кредиторы можем потерять деньги.

Так я рассуждал, и 29 апреля избавился от короткой позиции в колл-опционах. Продавал я их по 1 500 р., а купил, закрывая позицию, по 1 300. То есть потратил 26 000 р. из 30 000, заработанных на продаже. Оставшийся плюс был поменьше, чем мне хотелось бы видеть: вместо 326 625 р. у нас с кредиторами было уже 306 625 р.

Короткую позицию в пут-опционах я оставил: в то, что фьючерс между праздниками рухнет в район 180 000 р., совсем не верилось.

Но сказав «а», надо было говорить «б» — ставить уже на то, что июньский фьючерс на РТС, RIM8 между праздниками рванет вверх. Я купил 10 контрактов по 213 300 р. (естественно, внеся лишь гарантийное обеспечение, порядка 8 000 р. за контракт). Уже 30-го я слегка об этом пожалел: цена упала до 211 750, а в течение дня снижалась и до 208 950. Мы теряли деньги. Но я верил в волшебную силу инаугурации. Наступили праздники, мы с женой улетели в Бейрут. 7 мая, когда Медведев стал президентом и не произнес бодрые, но общие слова, мы с женой пили великолепное местное вино в шато Кефрайя в долине Бекаа. А фьючерс — кажется, просто от радости за Медведева — подскочил к концу дня до 219 200.

На следующий день мы пробирались сквозь дорожные баррикады из горящих автомобильных покрышек обратно в свой бейрутский отель. Вокруг шииты шейха Насраллы уже вовсю разбирались с суннитами джордж-таунского МВА Саада Харири, используя для этого автоматы Калашникова и гранатометы. Бейрутский международный аэропорт, единственный на всю страну, уже не функционировал, и было ясно, что выбраться мы сможем только через Сирию, да и то если повезет на дорогах. Тем временем Путин стал премьер-министром и произнес в Госдуме золотые слова: «Мы изымаем в бюджет разными способами… 75—80% прибыли нефтяных компаний… настало время принять решение о снижении налоговой нагрузки на этот сектор экономики». Ай да Путин! Ай да през… простите, премьер-министр! Акции нефтяных корпораций, на которых в основном и держится наш фондовый индекс, устремились в небеса. Прилив оптимизма, который испытали спекулянты, не схлынул и после праздников. К концу дня 8 мая RIM8 стоил уже 227 645 р., и мы с кредиторами были в таком плюсе, на какой я и не надеялся.

Пока в России праздновали День Победы, мы эвакуировались из Ливана, не дожидаясь помощи от посольства и более рассчитывая на очевидную находчивость местного жителя, который сумел сохранить на весьма резвом ходу небесно-голубой «мерседес», выпущенный в начале 1970-х. Через сутки после выезда из Бейрута мы были в Домодедово, финальной точке маршрута, пролегавшего через Триполи, Дамаск, Алеппо и Ереван. В понедельник 12 мая я вышел на работу (а понадеялись бы на посольство — опоздал бы). И увидел, что фьючерс стоит уже 229 500 р. По этой цене я и продал наши 10 контрактов — и еще продешевил: в течение дня цена поднималась и выше 232 000.

Прибыль от операции с десятью RIM8 составила (229 500—213 300) * 10 /2 = 81 000 р. (деление на два в этом расчете — следствие того, как устроен контракт: торговая площадка дает игрокам лишь половину того «плеча», которое можно было бы высчитать, глядя на номинальные цены).

Эвакуация из Бейрута обошлась нам в $2 000. То есть в большую часть суммы нашего с кредиторами выигрыша. Но я не расстроился: я и лично для себя перед отъездом прикупил фьючерсов.

Итак, на момент сдачи этой колонки у нас с кредиторами 387 625 р., из которых чуть меньше 50 000 служат гарантийным обеспечением короткой позиции в пут-опционах. Я уверен, что эта позиция убытков не принесет, и закрывать ее не буду.

Я люблю нашу власть не за то, что она помогает гражданам выбираться из горячих точек. Спасибо, мы как-нибудь сами. Я люблю ее за то, что она иногда произносит драгоценные слова. Заметьте: Путин не сказал, как и на сколько будет снижена налоговая нагрузка на нефтяников. Но так ли это важно? За месяц на FORTS мы заработали 55%, или 660% годовых. Кредиторы, конечно, получат меньше: надо будет вычесть налоги и мою долю выигрыша.

Видал я здесь и более высокие результаты — у профессиональных игроков. Но мы любители. И вообще — главное, что живы.