Со дна на дно

иллюстрация: Тимофей Яржомбек/KunstGroup Pictures

В среду, 8 апреля, президент Сбербанка Герман Греф заявил в Высшей школе экономики, что «банковский кризис в России сейчас в самом начале, и придет он из реального сектора экономики». В субботу, 11 апреля, он уже говорил в интервью телепрограмме «Вести», что, возможно, «самую острую фазу кризиса мы прошли, и сейчас будет некая стабилизация». Между этими двумя высказываниями Грефа, на первый взгляд, лежит пропасть.

Перемену в настроениях экс-министра экономики, а ныне главного госбанкира можно объяснять тем, что как раз перед вторым его выступлением Владимир Путин представил антикризисный план правительства, и всем государевым людям пришлось оказывать плану пиар-поддержку. Можно ссылаться на то, что на конференции в ВШЭ Грефа слушала одна аудитория, а в «Вестях» — совсем другая, гораздо менее подготовленная и более пугливая, так что опытный экс-чиновник менял риторику под слушателей. Можно, наконец, сделать лежащий на поверхности вывод: даже капитаны российской экономики не понимают, как дальше будет развиваться кризис, и потому амплитуда их мнений гораздо шире валютного коридора.

На мой взгляд, дело не в этом, а в том, как цитируют наших госэкономистов. На самом деле они говорят о кризисе довольно последовательно и осторожно, стараясь не попасться ни на каких глупостях.

Сразу оговорюсь: из этого правила есть одно яркое исключение — первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев, который в декабре прошлого года уверял, что никакой деваль­вации рубля не будет. Он же, например, в интервью журналу «Итоги» в конце февраля говорил, что «никаких — ни банковских, ни бюджетных, ни валютных — кризисов у нас нет и в обозримой перспективе быть не может». А через месяц «Эху Москвы» — что «мы еще какое-то время — может быть, год, может быть, два — будем находиться в стадии «кризис», но острая фаза, я считаю, завершена». Улюкаев настолько откровенно отказался от попы­ток быть последовательным, что слушать его высказывания о кризисе имеет смысл только с целью угадать, чего он добивается в каждый конкретный момент. Но посколь­ку проверить догадки — как в случае с де­вальвацией, тут же и случившейся после бодрых высказываний центрального банкира, — можно далеко не всегда, лучше просто не слушать.

Кого же тогда? А хоть того же Грефа, который на самом деле всегда говорит одно и то же: кризис — надолго, следующая его фаза связана с ростом объема плохих долгов — невозвращаемых кредитов, дефолтных облигаций и пр. То же самое, по сути, неизменно повторяет и министр финансов Алексей Кудрин, которого тоже несправедливо упрекали в том, что он — как флюгер.

Вот 24 марта Кудрин предупреждал: «Вызовы мирового кризиса сохраняются. Некоторый рост фондовых индексов и повышение цен на нефть не должны расслаблять. Скорее всего, это временное улучшение. Мы можем ожидать и более глубокую мировую рецессию». Это выступление истолковали как негативное: мол, будет хуже. А 5 апреля министр утверждал, что наша банковская система выстояла в кризис лучше, чем в 1998-м, и это ее серьезное достижение, — и эти слова уже были восприняты как позитивные. Хотя в той же речи Кудрин говорил, что закончился только первый этап кризиса и что высокие риски сохраняются.

Та же история и с Грефом. В «позитивном» выступлении в «Вестях» глава Сбербанка на самом деле не забыл упомянуть, что риски сейчас очень высоки и что «уже понятно, что кризис будет длительным».

Новостные агентства и те, кто впоследствии разносит цитаты по интернету, пытаются уловить интонации государевых людей, тщатся определить, каких сигна­лов — в плюс или в минус — больше в их речах. Но если читать или слушать все сказанное, нельзя не проникнуться уважением к ловкости Грефа и Кудрина. Они умело лавируют между публичным оптимизмом, проявлять который их обязывает положение, и своей профессиональной репутацией, которую можно повредить прилюдным ношением розовых очков.

Этим людям все время приходится говорить про кризис: их больше ни о чем не спрашивают. Поэтому линия ответов доведена у них до автоматизма. Послание отточено и прослеживается во всех речах: первая «яма» так или иначе пройдена, но никто не знает, в какой конкретный момент мы ухнем в новую.

Внимательно слушать Кудрина и Грефа нужно в первую очередь тем, кто все время пытается нащупать «дно» фондового рынка. Сделать это можно только случайно — как если спускаться с завязанными глазами по лестнице: никогда не знаешь, есть ли ниже еще ступеньки. Опытнейшие финансисты не дают забыть, что пресловутое «дно» может быть и двойным, и тройным, а что уж вызовет падение до нового «дна» — свиной ли грипп, плохие ли результаты «стресс-теста», заданного администрацией Обамы американским банкам, еще ли какая-нибудь незадача, — предсказать не дано никому.

Для России с прошлого года мало что изменилось: рынок стремится ко дну, когда падают цена на нефть и американские акции, и не может надолго «всплыть», пока в экономике не хватает кредитных ресурсов. Тем, кто играет на рынке, пока можно только зарабатывать на «каче­лях» — немного вверх, немного вниз. А чтобы не заиграться — слушать Кудрина, который говорит, что ни во что не играет, а сбережения хранит в рублях в Сбербанке, у Грефа. Эти двое не хотят ничего говорить про «дно» — смеяться же потом над ними станут.