Смена вех

Иллюстрация: Holly Stevenson

Как и обещала в прошлом номере, сначала о революции в Conde Nast. Итак, нас покидает генеральный директор издательского дома — госпожа Робин Холт. Это невосполнимая утрата для всего московского пейзажа. Каждый раз, когда я сталкивалась на коктейлях с этой милой австралийской тетушкой, у меня перехватывало дыхание. От нее пахло самым чистым, небодяженым гламуром. Во всей его инфернальной красоте и стервозной бессмысленности. Ей здесь, конечно, ужасно не нравилось. Несмотря на все наши рекорды по продажам Bentley и Prada, ей было ужасно тоскливо и холодно. Можно понять женщину, проведшую немало минут своей жизни в кабинете самого влиятельного медиамагната планеты, владельца Conde Nast господина Ньюхауса, которая вдруг попала на вечеринку родного журнала GQ, где какие-то страшные, небритые пьяные типы орут матом, и это все называется — модная группа «Ленинград». Бр-р-р-р. Странно, как она вообще не умерла после этого. Больше всего ее раздражало, что русские все время что-то маринуют. По крайней мере так следовало из колонок, которые она отправляла из холодной Москвы в теплый австралийский Vogue. Весной, вполне заработав на почтенную старость, Робин Холт покидает нашу страну — и, видимо, навсегда. Ее должность гендиректора будет поделена надвое. Исполнительным директором станет Наталья Гандурина, редакционным директором — Карина Добротворская.

Если рассуждать геополитически, то для России в целом это хорошо. Вместе с Кариной и Натальей вся страна на несколько шагов приблизилась к кабинету великого и ужасного Ньюхауса. Шансы, что эта дверь когда-нибудь откроется и для меня, сильно возросли. Поэтому я только приветствую.

Если же рассуждать драматургически, то самое любопытное, что нас ждет в ближайшие месяцы, — следить за развитием отношений между самым узнаваемым лицом российских бумажных медиа — Аленой Долецкой (Парфенов не в счет) и ее бывшей заместительницей, а ныне непосредственным начальником Кариной Добротворской. Ох, девочки, будет интересно. Во многом от того, как у них сложатся отношения, зависит дальнейший путь развития российского гламура.

Тем временем смену эпох пережила и газета «Известия». В самой по себе отставке главного редактора этого издания нет ничего удивительного: со времен Игоря Голембиовского увольнения главных редакторов стали для владельцев «Известий» (которые тоже меняются чаще, чем следовало бы) особым видом спорта. Увольнение Владимира Бородина прошло по той же схеме, что и прошлогоднее увольнение Рафа Шакирова. Официальная версия гласит, что Шакирова сняли за спецвыпуск с фотографиями из Беслана. И сам Шакиров, и Владимир Потанин эту версию не опровергали, хотя отставка Шакирова считалась делом решенным незадолго до бесланских событий: семизначная сумма, которую он планировал потратить на переформатирование «Известий», была неподъемной даже для «Проф-Медиа».

В этот раз все точно так же. Говорят, что Бородин как-то неправильно осветил «правый марш» 4 ноября — и взбешенный Сурков распорядился Бородина уволить.

Я-то думаю, что дело не в Суркове, а в шекспировском персонаже по имени Николай Юрьевич Сенкевич. Он хороший, милый человек, бывший врач-проктолог (сам себя он называет пульмонологом), которого в свое время — именно за то, что он милый, — назначили медиамагнатом. Зарабатывать с помощью СМИ в ОАО «Газпром» никогда не хотели: как говаривал еще Рем Иванович Вяхирев, они более внушительные суммы тратят при округлении. От Сенкевича ничего не требовалось — просто сидеть, улыбаться и изображать медиамагната.

А он молод и амбициозен. И он хочет быть владельцем газет и телеканалов по-настоящему. Чтобы все говорили про покойного путешественника Юрия Сенкевича — был, мол, такой. Папа магната. И вот Сенкевич, получив «Известия», стал делать из них настоящую газету. Бородин, в общем-то, тоже этого хотел. Он позвал в колумнисты писателя Пауло Коэльо и актрису Чулпан Хаматову. И вообще много чего сделал интересного и оригинального. А Сенкевичу это не понравилось. Чего хотел Сенкевич на самом деле, наверное, и сам он сформулировать не может. Но явно не Хаматову. Возникло взаимное непонимание. Сенкевич позвонил Бородину и сказал, что тот больше не работает.

Утреннюю планерку в «Известиях» вел уже Владимир Мамонтов, шеф-редактор «Комсомольской правды». Собственно, в этом и заключается смена эпох: со времен Шакирова «Известия» неуверенно дрейфовали в таблоидную сторону, но сопротивление материала было сильнейшее, самая советская газета не давала себя ломать. Решение оказалось простым: по совку ударили трэшем. Мамонтов уже пообещал сделать газету «нескучной» и «интересной» (12 лет назад он, молодой редактор пятничного приложения, уже проделал это с «Комсомолкой»: поворотным моментом в ее истории считается поставленная осенью 1993 года Мамонтовым помимо воли тогдашнего главреда статья «Порнуха вороной масти» — о том, как девушка снималась в порнофильме про коня, а конь в порыве страсти ее убил). В ответ известинская команда побежала из газеты прочь — ушел заместитель главного Григорий Пунанов, уходят колумнист Александр Архангельский и светская хроникерша Божена Рынска по прозвищу Гомер Рублевки, но все это, конечно, пустяки по сравнению с тем, что «Комсомолка» поглотила «Известия». Приятного аппетита!