Шишкин страх
Всякий человек, живущий в одном подъезде с начальником ЖЭКа, знает, что достичь совершенства невозможно. Вроде бы в подъезде уже все прекрасно, но домоуправленцу нет покоя и хочет он сделать еще прекраснее. Два месяца назад угрюмые нерусские люди покрасили в нашем подъезде стены и дверь. К октябрю устойчивый запах ремонта наконец выветрился, и как раз к этому времени подоспела новая бригада. Лаконичную розово-коричневую гамму нашего общего жилища она сменила на такую же розово-коричневую, побелила потолки и заново покрасили входную дверь. Озверевшая от запаха лакокрасочных материалов, я лежала в кровати, пытаясь постичь логику происходящего или хотя бы уснуть. И тому и другому, помимо прочего, мешала болевшая правая нога. Тоже загадка – ходишь двумя ногами одинаково, а болит одна. «Ну ничего, – утешала я себя, – еще пару часов поерзаю и, наконец, попаду в другой мир, чудесный и радостный».
По всей вероятности, я нахожусь в лесу. В темноте вырисовываются силуэты деревьев с развесистыми кронами, очертания огромных папоротников и свисающих лиан – джунгли. На плече я держу гранатомет «Муха», а в болтающуюся на боку сумку запасливо положено несколько ракет к нему (или гранат?). Рядом со мной копошатся другие люди, все тоже отлично вооружены, но явно насторожены. Чего-то ждем.
– Наша земля справа, – говорит мне чей-то приглушенный голос, – надо рассредоточиться. Помни: один выстрел – одна обезьяна.
Так как ситуация для меня достаточно нетипична, становится ясно, что дело происходит на другой планете. Более того, мы собирались ее колонизировать, но встретили жесткое сопротивление. Его, собственно, и нужно подавить: один выстрел – одна обезьяна.
Продираясь через заросли незнакомых растений, я думаю о какой-то ерунде, например, что гранатомет давит на плечи точно так же, как тренажер для тренировки голеней в фитнес-клубе. Лес между тем становится реже, мы выходим в поле, где на нас обрушивается шквальный ветер и рассвет – чудесный, яркий, явно какой-то ненашенский. И тут, на фоне оранжевого неба я впервые вижу врагов. Это огромные косматые гориллы метра три ростом. Они движутся в нашу сторону, но все происходит очень медленно, как будто воздух сковывает их движения, как будто им некуда торопиться. Зрелище жуткое. Хочется поскорее выстрелить, но с такого расстояния все равно не попадешь. Вспоминаю, что оружие держала один раз в жизни – это была пневматическая винтовка с оптическим прицелом, из которой я стреляла в пластиковую бутылку, а попадала в дерево. Как я вообще угодила в отряд? У меня зрение минус четыре с половиной. Ужасно стыдно и страшно, что не попаду. Обезьяны подошли почти вплотную. Даже со своей близорукостью я различаю, что под рыжей шерстью скрыты чудовищной силы мышцы. Косясь на своих товарищей, я вслед за ними встаю на одно колено, целюсь и стреляю. Не знаю, куда именно попала ракета, но четыре гориллы разлетелись в клочья. Не успев как следует обрадоваться, я вижу, что куски обезьяньих тел шевелятся. Более того, они проявляют некоторую осмысленность, потому что медленно, но верно каждый кусок ползет к куску из «своего» тела. У нас на глазах они неторопливо соединяются, и вот – получилась лапа, к ней приросла часть груди, шея, подоспела голова (совсем как жидкий робот из «Терминатора-2»). Наш партизанский отряд явно обескуражен.
В следующий момент я снова стою в поле, но вместо гранатомета держу в руках лопату с коротким черенком – саперная она, что ли? Копать ею совершенно неудобно, но именно это мне предстоит делать. Нужно выкопать большую квадратную яму глубиной в метр. В то время, как я по старой огородной привычке ловко копаю землю, несколько человек возятся с цементом. Они замешивают густую серую жижу в корытах и периодически говорят:
– Света не хватает, света.
А я в одиночку выкапываю желаемую яму. Смысл работы становится ясен, когда на поле появляются обезьяны. Невидимые мне люди расстреливают злых животных, а я вместе с бетономешателями бросаюсь собирать останки. Куски горилл мы раскидываем по яме и тут же заливаем цементом.
– Он быстро схватывает, – объясняю я сама себе, – теперь они хотя и будут двигаться друг к другу, но долго, бесконечно долго.
Далее я сажусь в грузовик, который оказывается под боком. Еду по серой пыльной дороге. Пейзаж сильно напоминает российский. Неожиданно возникают приземистые домики, сломанные заборы и, о ужас, мотоцикл с коляской прямо у меня на пути. Водить машину вообще-то я не умею, и во сне, видно, ничего не изменилось, потому что я путаю тормоз с газом и со всей дури влетаю в стоящее транспортное средство. Оттуда вываливается то ли кукла, то ли тряпичное пугало, олицетворяющее мертвого мотоциклиста.
– Убила, – лихорадочно думаю я, – надо срочно сматываться, будет погоня. Для надежности оглядываюсь вокруг – вроде никто не видел. Поворачиваю ключ зажигания.
– Нельзя уезжать с места преступления, – кричит мне мертвое пугало.
– У меня сняты номера, – говорю я в оправдание и уезжаю. Дорога ведет к мосту. Под ним течет широка серая лента, мне ясно, что это Москва-река.
– Самое время бросить машину, – решаю я, покидаю кузов и, чтобы сбить воображаемых преследователей, прыгаю вниз. Вода оказывается прохладной и достаточно чистой. Я плыву и вижу, как подо мной движутся медузы вперемешку с полиэтиленовыми пакетами – красиво. Мой неторопливый ход прерывает неожиданная боль – что-то прикоснулось к руке.
– Это шишка-прилипала! – в ужасе кричу я. У меня к руке, чуть выше локтя, действительно прилепилась длинная еловая шишка, густо измазанная смолой. Она жжется, и когда я с силой отдираю прилипалу, видно, что кожа под ней покраснела, покрылась мелкими волдырями, как от ожога. Шишка не сдается, теперь она цепко держится за ладонь.
– К берегу! К берегу! – подгоняю я себя, а река уже кишит недобрыми шишками и кажется, что мне никогда не выплыть.
Проснулась с ощущением, что заболела. Было ужасно холодно, тело ломило, как будто я за ночь перекопала колхозное поле. Я зябко поежилась под одеялом и попыталась подумать о хорошем – скоро дадут зарплату, скоро придет зима, первая робкая лыжня между подмосковных елок. Ну вот, про шишки вспомнила. На всякий случай стала ощупывать тело. За этим занятием меня и застало утро. Предчувствуя скверное, пошла читать сонник. Авторы рассматривали только шишки, висящие непосредственно на деревьях, и варенье из шишек, что тоже, по-моему, бред недетский. Мертвая обезьяна обещала мне благополучное разрешение ситуации, в которую я попала по собственной неосмотрительности. Но никакой особенной ситуации вокруг не было – в доме чистота и порядок, на столе – тарелка с румяными гренками, муж плавает в бассейне. Вся надежда на гранатомет: «Если во сне вы стреляете из огнестрельного оружия, то наяву испытываете страх перед чем-то. Попытайтесь разобраться в себе и установить причину вашего страха, тогда ваша жизнь изменится к лучшему». Установить причину страха! Страха, который появляется на свет прежде самого человека, который с младенчества, с первой неясной тени, живущей за шторами, обтесывает гражданина, лепит из него личность, оставляет отпечатки в сердце и мозге, тлеет внутри организма и притягивает к себе страхи внешние, чужие, непостижимые. Боюсь, не хватит мне одного утра для решения этой задачи, и второго утра мне тоже не хватит, потому что светлое время суток сокращается, темное наступает и побеждает. Так что вопросов в ближайшем будущем у меня будет больше, чем ответов.
Если вам снятся бесконечные СНЕГА, ГОЛЫЕ деревья и туго ЗАМОТАННЫЕ в одежду люди – скорее всего, это зима, символ спокойствия, отсутствия перемен и смирения с судьбой.
Если зима еще толком не наступила, а так, с пятого на десятое – МОКРЫЙ снег, ЖУХЛЫЕ листья, КОРИЧНЕВАЯ жижа, – то ждет вас в ближайшем будущем некая забава, за которую потом будет ужасно стыдно. Такое же наказание грозит любителям подержаться во сне за сосульку. Чем сосулька массивнее, крепче и увесистее, тем глубже будет раскаяние.
Ясно, что ничего хорошего не выйдет, если зимней ночью отправиться гулять на КЛАДБИЩЕ. Во сне такой гражданин, скорее всего, напьется между могилок, обморозит нос и уши, а наяву накликает на себя нужду, лишения, а также разлуку с домом.
Сильный МОРОЗ на фоне хмурого рассвета благоприятен для эмигрантов, потому как обещает изгнание из родной страны. Смена места жительства, скорее всего, вас не огорчит, потому что в скором времени странствия благополучно закончатся и вы найдете новый дом не хуже прежнего. Правда, если вы так долго мерзли, что солнце уже встало, то никаких поездок – только любовь, секс и удачная женитьба, что тоже неплохо.
Всякий человек, видящий время от времени сны, должен запомнить правила поведения на СНЕГУ. Так, дозволяется меланхолично наблюдать за летящими с неба пушистыми снежинками – это к богатству. Снег нельзя трогать, тискать и лепить из него дурацкие фигуры, иначе ждите насмешек людей, чьим мнением вы дорожите. Игра в снежки независимо от ее результата может привести к тяжелому бракоразводному процессу.
