Шелковый халатик и звезда из Еревана

Прогуливалась я недавно по городу и повстречала у метро бабку. Бабка не просто какая-то обычная, как все бабки, а с такой что ли претензией: одета ярко, цвета друг с другом не сочетаются, на голове лака больше, чем волос, а губы, понятно, красные. Бабка занята при этом: зарабатывает на жизнь впариванием шелковых халатиков. 

"Девушка, гляди вот, какие красивые халатики" - трясет она передо мной чем-то павлиньим с пояском. "В таком жениха встречать только".

"Боже мой, бедный мой жених", – думаю. Бабка продолжает делиться со мной секретами обустройства личной жизни. "Он тебя как увидит – так офигеет прямо! Ужин приготовила, халат надела – все! Я сама, знаете, в молодости ой-ей-ей была, а мужчин – их надо заманивать, они сами-то не догадаются".

Видя мое скептическое лицо, бабка меняет пластинку: "Павлин – это у меня так. Для людей со вкусом кой-что другое есть", – и лезет на дно клетчатой сумки. 

"Вот. Леопардовая моделька. Это уже характер, да. Это уже женщина должна быть такая... как кошка". Оценивая мои охровые штаны и шарф по самые уши: "Ну, в общем, да". Отложив за ненадобностью леопарда, бабка достает зебру и жирафа. "Ну, это уже такие, молодежные модельки, современные, посмотрите. Мне уже такое носить не по возрасту, а вот молодым – вполне. Я когда познакомилась с мужем, то он  вообще у меня в таких штанишках засаленных ходил – никто на него даже смотреть не хотел. Переодела, ничего".

"А муж-то не протестовал?" – спрашиваю.

Бабка откладывает зебр и достает сигареты "Союз Апполон". "Ну, который второй – возражал. Первый – нет. Он вообще был хороший. Скучный только. Иногда вот сидишь на него смотришь, когда он обедает и думаешь: какой же ты у меня скучный".

Бабка закуривает сигаретку и мечтательно улыбается: "Потом я уже с Сережкой познакомилась. Ну, мне уезжать надо было. Мне в Ереване не давали ролей. Че там в 90-е? Все развалилось на хрен. В Москву надо было ехать. А Сережка был с пропиской. Не сложилось. Ну, он и выпить любил. А кто тогда не любил, да?" - бабка хохочет и сыпет пепел прямо на жирафов с павлинами. 

"Ну, он бандюга был. У них там своя мода. А я кому тут нужна оказалась? Никому. Народная артистка Армении". Бабка смачно харкает на тротуар : "Вон, пошла, видишь? Кормой трясет. А я в ее возрасте тарелки мыла на Рязанском проспекте в пивнушке. Ничо, не умерла. Эй, дорогуля, халатик возмем, а? Маме подаришь на Новый Год, а то опять шампунь небось купишь". Бабка сильно затягивается "Союзом" и рассматривает свои разноцветные ногти: "Я вот, знаешь, смотрю, на этих вот всех, одна серость. В столице живут, блин. Мне бы их условия и вообще их старт такой вот, да хоть и в Черемушках даже – я бы уже была президентом. Мельчают все".

Я поддакиваю. У бабушки кризис. Лучше не мешать.

"О, еще как мельчают! Вот у меня в Питере кавалер был, так он всю зарплату свою потратил, чтобы меня по белым ночам катать на карете! И стихи читал. Этого читал, Блока. Блока читал про даму, помнишь? А ведь мы даже не целовались с ним! Вот какие мужчины были. А сейчас? Я эти халаты что продаю? Выперли меня из концерта. В кассе там продавала билеты.  Все. Куда я пойду?" 

"А куда ж ваш делся, который Блока читал?", – спрашиваю.

"А кто его знает? По миру пошел, наверное. Или женился на такой же вон. Бабка кивает в сторону полной женщины с двумя целлофановыми пакетами. Поженятся на мышах, а потом говорят, что брак несчастный. А чего женишься-то на бесцветной, спрашивается?"

В это время в нашу сторону идет беременный мужчина в форме.

Бабка сразу оживляется: "О, идет, мой красавец, что-то поздновато сегодня, видно, ножку поднять не смог с утра пораньше. Ох ты, вишь как разнесло его от добродетели. Ну, че, красота, народной артистке скинешься на манто пуховое, а? Давай, отойди тогда, ща визжать буду. Всего тебе" - тушит сигарету бабка и начинает быстро утрамбовывать африканских зверей в сумку.

Сотрудник устало что-то говорит злостной нарушительнице, а та, подхватив сумки в обе руки, кружится вокруг него, приговаривая: "Ох ты, красавец какой, ох ты, какой важный, ты смотри, меня не придави ненароком, а то я женщина с фигурой! Еще смотри, как замуж выскочу за сменщика -то твоего! Будешь вспоминать, за столом сидеть!"

А я пошла. В зиму. В серую толпу, которую презирает народная артистка Армении. Пошла, можно сказать, мельчая по дороге.