Сено художника Репина и травоядные волки скульптора Трубецкого

Движение противников мяса так и не получило в империи широкого распространения и осталось уделом узкой прослойки верхов. Во-первых, многовековые традиции православия и без того приучили население воздерживаться от скоромного в постные дни. Во-вторых, русский крестьянин просто не мог себе позволить часто лакомиться мясными блюдами, он был вегетарианцем поневоле.

Лев Толстой в 1892 году выпускает книгу «Первая ступень», где проводит параллели между вегетарианством и нравственным ростом человека. Классик замечает, что вегетарианское движение давно укоренилось в западных странах, и будет особым подспорьем человеку, поставившему перед собой цель построить царство божие на земле.

Толстого к отказу от мяса привел английский философ, последователь Огюста Конта Вильям Фрей. Гость рассказал о своей системе взглядов на питание: мол, строение зубов и кишечника доказывают, что человек не хищник по натуре. Уже вскоре стол в семье писателя пришлось делить на две части: жена рвения мужа к растительной пище не поддержала. Рацион Толстого составляли щи, салаты, гречневая и овсяная каши. В 1908 году русского классика назвали «солнцем вегетарианского мира». Лев Николаевич привечал интересующихся со всего континента. Так, однажды к нему заявился странный господин, который ел раз в два дня, зато обильно – фунт хлеба, фунт овощей, фунт фруктов. После знакомства с Толстым писатель Николай Ге перешел на пшенную кашу, хотя всю жизнь ел телятину.

Вегетарианцем «толстовского призыва» стал и литератор Николай Лесков. В 1889 году он публикует статью «О вегетарианцах, или сердобольниках и мясопустах», а позже настаивает на необходимости издания специальной поваренной книги. Герои-вегетарианцы постепенно проникают на страницы лесковских произведений: «Чудесная у меня была мати – предобрая и пренепорочная – добром скрытая и в добре повитая. До того была милостива, что никого не могла огорчить, ни человека, ни животного, – даже ни мяса, ни рыбы не кушала, из сожаления к животным».

Скульптор Паоло Трубецкой боролся с мясоедами через искусство: он изготовил статуэтку с мужчиной, поглощающим котлеты, а внизу красовалась надпись «Противно законам природы». Известный сатирик и редактор Влас Дорошевич высмеивал агрессивные проповеди Паоло: «От него ждут разговоров об искусстве. Он говорит о вегетарианстве. Он апостол вегетарианства. Вегетарианцы его домашние. Вегетарианцы его прислуга. И даже своих собак он сделал вегетарианцами!» Трубецкой действительно выписал из Сибири пару необычных собак – соседи принимали их за прирученных волчат – и посадил животных на растительную диету, но однажды увидел, как кухарка скармливала им кости с остатками мяса. «Вегетарианцы», конечно же, уминали запретный плод с явным удовольствием.

Дальше других в деле отказа от мяса продвинулся художник Илья Репин. Основу его рациона составляло… сено. Живописец утверждал, что травяной бульон является лучшим средством для восстановления сил. Ивану Бунину однажды пришлось убегать от репинского гостеприимства: «Репин встречает меня в валенках, в шубе, в меховой шапке, целует, обнимает, ведет в свою мастерскую, где тоже мороз, как на дворе, и говорит: «Вот тут я буду вас писать по утрам, а потом будем завтракать как господь бог велел: травкой, дорогой мой, травкой! Вы увидите, как это очищает и тело и душу, и даже проклятый табак скоро бросите». Я стал низко кланяться, горячо благодарить, забормотал, что завтра же приеду, но что сейчас должен немедля спешить назад, на вокзал – страшно срочные дела в Петербурге. И сейчас же вновь расцеловался с хозяином и пустился со всех ног на вокзал, а там кинулся к буфету, к водке, жадно закурил…» Жена Репина, Наталья Нордман, читала петербургской публике лекции на тему «Как похудеть и похорошеть». Она призывала извлечь «яды организма», чтобы открыть путь свежей, горячей крови. Нордман пыталась открыть в Петербурге кафедру вегетарианства.

Вслед за кумирами к растительной пище приобщаются и простые горожане. Волна «мясопустников» в 1912 году захлестнула Одессу: «Кофейни, молочные, паштетные рядом с обыкновенным меню вывешивают вегетарианское».

Московское вегетарианское общество было основано на пике популярности идеи, в 1909 году. В его состав входил известный пианист Александр Гольденвейзер. Клиентура столовой насчитывала 800-900 человек, а за 1911 год общество умудрилось получить прибыль в размере 2888 рублей. Московские вегетарианцы действовали довольно активно: пытались открыть  народную харчевню «Первая ступень» в память Льва Толстого, слушали доклады  вроде «Вегетарианство в поэзии А. Добролюбова», устраивали чаепития.

В годы Первой мировой на первых русских вегетарианцев обрушился шквал общественной критики – как они смеют говорить о милосердии по отношению к животным, когда вся Европа истребляет друг друга? Маяковский окончательно расправляется с ростками движения: «Теперь время! Репины, Коровины, Васнецовы, доставьте последнее удовольствие: пожертвуйте ваши кисти на зубочистки для противоубойных вегетарианцев».

Незадолго до революции российские вегетарианцы успели оформиться в настоящую субкультуру – они издавали журналы, проводили съезды, открыли широкую сеть доступных столовых, привлекли на свой небосклон звездные имена. Но время показало преждевременность их усилий и отсутствие массовой поддержки. В годы Гражданской войны, когда неотвратимой реальностью стали совершенно другие сообщения, сознательный отказ от мяса казался обывателям признаком пресыщения. «Я знаю. Я видел. Они вот уже месяцев шесть и более питаются одной лебедой. Без примеси какой-либо муки. Их много. 260 тысяч человек едят лебеду. Они толкут ее в ступе каким-нибудь крупным тяжелым железом или просто штырем от телеги. Толкут серую, хрустящую, заваривают ее и пекут колобки, такие хрупкие «недотроги» – прикоснешься к ним, они и рассыпаются. С жадностью набрасываются люди на серые, безвкусные, не дающие силы крошки», – писала газета «Крестьянин-коммунист» весной 1922 года. Вегетарианство ушло вместе с распадом Российской империи и «лаской плюшевого пледа».