С вами говорит телевизор

фотография: Fotobank

На экране телевизора крупным планом появляется волевое лицо стриженого под Цезаря человека, немигающим взглядом в упор смотрящего мне в глаза. Ему ни за что не дашь семидесяти лет, которые он отметил в этом году, — максимум 50. Он в белой холщовой рубахе, расстегнутой на мощной шее. Полушепотом, почти не шевеля губами, он сообщает: «Я знаю, что вы ждете от меня. И вы получите это. Даже больше, чем ожидали. Только сказано об этом вам будет не говоря».

С 20 сентября Анатолий Кашпировский — человек, утверждающий, что 20 лет назад ему удалось с помощью шести телевизионных сеансов исцелить около десяти миллионов зрителей, — вновь ведет телепередачу. В воскресных «Сеансах с Кашпировским» на канале НТВ он выполняет роль беспристрастного всезнающего эксперта в области загадок непознанного. Тестирует экстрасенсов и телепатов, разъясняет сны и знаки судьбы. Адепты эзотерического ТВ вряд ли не заметят очевидного сходства концепции новой программы и идущего уже три года на ТНТ шоу «Битва экстрасенсов». Но очевидно, что, реинкарнируя Кашпировского в воскресный прайм-тайм, ­продюсеры «Сеанса» имели в виду не только невинную проверку чудес на достоверность.

Знакомый телепродюсер в частной беседе заметил: многие моменты «Сеанса» отчетливо намекают зрителю, что Кашпировский все-таки продолжает незримо работать с экрана по основной своей специальности, то есть исцелять. «Раньше он общался со всей страной, сегодня — с каждым в отдельности, — напоминает дикторский голос в шапке новой программы. — Доктор Кашпировский научит не бояться неизвестного и загадочного, поражения и смерти. Уйдет страх, а вместе с ним и стресс». Соблазн создателей «Сеанса» понятен: громадная часть их аудитории однозначно желает поддаться гипнотическому воздействию Кашпировского, но удовлетворить их мечту телеканалу не позволяет принятые в 1993 году «Основы законодательства РФ об охране здоровья граждан», запретившие терапию с экрана, и ельцинский указ 1995 года, воспрещаю­щий рекламу в СМИ «целителей и экстрасенсов». Об этом же говорит и профессор Виктор Макаров, президент Профессиональной психотерапевтической лиги: «Передача сделана весьма грамот­но с точки зрения проективности. В ней делается очень много намеков, а они гарантируют появление огромного количества зрителей, с которыми впоследствии можно будет работать на выступлениях. Кашпировского в «Се­ансе» очень сложно уличить в нарушении закона, но с экрана его смотреть все-таки не стоит: ведь 80% телевизионного ­воздействия — визуальное».

В 1956 году 17-летний Толя Кашпировский, сын кадрового военного, поступает в Винницкий мединститут. Он снимает комнату вместе с приятелем, каждое утро просыпается в 6 и начинает день разминкой с гантелями. Неудивительно, ведь Толя — лучший штангист в институтской команде (потом коллеги будут шептаться, что именно спортивные достижения позволили ему получить в начале 60-х дефицитное место психотерапевта). Спустя два года после диплома он попадает на выступление эстрадного гипнотизера Геннадия Смертина, которое впечатляет его настолько, что он тоже решается предложить свои услуги обществу «Знание». Его первое выступление в городе Ямполь едва не оборачивается провалом: дважды после тестов на гипнабельность зрители расцепляют кисти рук, несмотря на приказ гипнотизера, и только с третьего раза опыт удается.

фотография: РИА «Новости»

Кульминацией любого публичного выступления Кашпировского был сеанс массового гипноза (1988)

Экспрессивный и разговорчивый доктор быстро оброс связями, и к концу 60-х в его пациентках уже числились нервические супруги обкомовцев. Коньком Кашпировского была коррекция детского энуреза: он справедливо считал детей самой податливой к гипнозу аудиторией. Через несколько лет начал лечить и от излишнего веса, до тошноты обкармливая загипнотизированных пациентов воображаемой едой. В 1971 году с помощью гипноза он проводит обезболивание 17 операций в лор-отделении Винницкой железнодорожной больницы, а в начале 80-х перебирается в Киев, к тому времени уже став местной знаменитостью: к нему шли красотки, мечтавшие похудеть, чтоб стать манекенщицами. Следующей ступенькой в карьере стал пост врача сборной СССР по тяжелой атлетике: психотерапевта-новатора пригласил новый тренер сборной Давид Ригерт. Журналист газеты «Беларусь сегодня» Сергей Гордиенко писал, что на первом сборе в Феодосии в 1987—м Кашпировский про­читал штангистам лекцию о том, что гипнозу поддаются только сильные личности, а слабых гипноз не берет. «На следующий день все сильные личности потянулись к нему на прием, — вспоминает бывший член сборной Леонид Тараненко. — И руками они мотали, и дыхание у них учащалось. Женя Сыпко мне признался, что притворялся на сеансах Кашпировского. Якобы главный тренер просил, чтобы не обижали психолога». Супруга Ригерта вспоминает, что при этом Анатолий продолжал заниматься коллективным гипнозом, уже тогда работая с оператором, фиксировавшим на пленку каждое выступление. В домах культуры его сеансы сопровождались неизменным аншлагом, а кассеты с видеозаписями разлетались на ура. Однако Кашпировский уже вынашивал проект гораздо большего масштаба…

По воспоминаниям самого доктора, идея терапии с экрана была вызвана заботой о детях: «В СССР насчитывалось около 5 миллионов детей, страдающих энурезом. Среднему санаторию на обслуживание такой массы нужно было бы потратить пять тысяч лет! А с помощью телевидения такая же работа потребовала бы лишь 3—5 часов эфирного времени». В 1986 году Кашпировский пытается провести в Алма-Ате первый сеанс: он в студии перед камерой, маленькие пациенты в соседней комнате перед экраном. Привыкая ощущать позыв в ситуации гипнотического сна, они должны научиться просыпаться и ночью. Но казахские телечиновники испугались риска.

Стоит вспомнить, что обезболивание на расстоянии при помощи внушения и телевизионный гипноз использовались задолго до Кашпировского. Еще Григорий Распутин по телефону снимал царевичу Алексею боли от гемофилических гематом. А в 60-е годы создатель ленинградского гипнотария, врач-энтузиаст Павел Буль проводил телесеансы — однако отказался от них, осознав, что они приводят к непредсказуемым результатам, после того как ему пришлось всю ночь мотаться по Ленинграду и помогать зрителям разжимать намертво сцепившиеся от его внушения руки. Но только нашему герою впервые пришло в голову совместить эти методы и транслировать гипнотическую анестезию по телевидению. Это рискованное ноу-хау и оказалось залогом его фантастического успеха.

Задействовав связи, Кашпировский вскоре вышел на Москву: по просьбе Владислава Листьева, посетившего одно из его выступлений, с ним связался редактор «Взгляда» Вадим Белозеров — эксцентричный журналист, одержимый поиском алтайского снежного человека, которого он мечтал загипнотизировать и показать по ТВ. Отказавшись работать с йети, Кашпировский в ответ предложил ему заняться телецелительством. 21 марта 1988 года, находясь в Киеве, он загипнотизировал группу добровольцев в московской студии «Взгляда» и продемонстрировал два опыта: обезболивание и падение навзничь. Один из гипнотиков держал ладонь над пламенем зажигалки, другой сжимал в руке стакан кипящей воды, в котором был кипятильник. Затем все 12 человек в каталептическом ступоре упали на спины — без внушения извне подобное падение неминуемо заканчивается травмой. Пораженный Белозеров решил удостовериться в чуде лично и накрыл ладонью укрепленную на стуле длинную иглу. Игла пронзила руку между большим и указательным пальцем, но Вадим не ощутил этого. «Ну вот, работник вашего телевидения тоже подвергнут обезболиванию», — констатировал Кашпировский. По слухам, его возмущенные коллеги, смотревшие передачу, отправились жаловаться к главному психиатру Украины, но тот ответил: «У него публики уже миллионы, они по разу плюнут — мы утонем в луже слюны».

фотография: ИТАР-ТАСС

На выступлениях в Петербурге (2005)

Дальше ситуация развивалась стремительно. Всего через 10 дней в прямом эфире «Взгляда» транслировалась операция по удалению опухоли молочной железы. 49-летний Анатолий Кашпировский находился в московской студии, а 39-летняя Любовь Грабовская — на операционном столе Киевского НИИ рентгенорадиологии и онкологии. У Грабовской была сильнейшая аллергия на анальгетики, и она могла умереть не только от наркоза, но даже от местной анестезии. Организовал операцию бывший однокурсник Кашпировского Николай Бондарь, впоследствии ставший первым на Украине академиком-онкологом. Обезболивание произошло в считаные секунды: в трансе сомнамбула ощущала холод скальпеля, слышала голоса врачей и говорила с Кашпировским. Операцию показывали в обеденный перерыв, и вся страна столпилась у телевизоров. Первого апреля Анатолий Кашпировский проснулся знаменитым, а лексикон советского человека обогатился термином «психо­тэрапэвт». Много лет спустя Бондарь сообщил киевскому еженедельнику «Бульвар Гордона»: «Я подстраховался. Еще до телемоста я общался с Любовью и незаметно ввел ей калипсол. На этот препарат пациентка не дала аллергической реакции. Если бы вдруг были помехи или телесвязь оборвалась, мы бы закончили операцию под калипсолом».

Киевский случай мгновенно стал сенсацией: тысячи газет опубликовали репортаж о событии, а «Штерн» посвятил ему целый выпуск. «Машина министра внутренних дел Украины возила меня по Киеву и в Винницу, — вспоминает Кашпировский. — Меня назначили заведующим Республиканским центром психотерапии, предоставили квартиру в цековском доме. Ко мне стали приезжать известные люди: Сергей Михалков ежедневно посещал диспансер, в котором я проводил занятия». Через Михалкова он передает Горбачеву план по проведению всесоюзных передач и рекомендации по работе с военными в Афганистане (Кашпировский предлагает обучить их просыпаться от шороха, как энурезников — от позыва).

Вскоре он проводит на украинском ТВ пять передач для снятия энуреза у детей. Это и были первые в мире телевизионные лечебные передачи. По данным Кашпировского, благодаря им от энуреза избавились 72% детей республики, а в студию пришло около 60 тысяч писем. После этого Кашпировский провел еще один телемост, Киев — Тбилиси. Пациентки Ольга Игнатова и Леся Юршова находились за 2 тысячи километров от «анестезиолога». Обе не переносили наркоз, обе ранее посещали сеансы доктора Кашпировского, но долго не соглашались на эксперимент. Все прошло безупречно. Игнатова в конце операции потребовала шампанского, а страшно боявшаяся Юршова после слов доктора: «Я тебе внушу сейчас наслаждение, и ты будешь наслаждаться», затянула «Подмосковные вечера», а потом сообщила Кашпировскому, что в ходе операции испытала 40 оргазмов. «Честно говоря, таких удобств для хирурга при наркозе я не помню», — поражался делавший операцию член-корреспондент АМН, профессор Георгий Иоселиани.

фотография: РИА «Новости»

Кашпировский проверяет «возможности пациента» (1989)

Наконец, 8 октября 1989 года, случилось то, к чему так стремился Кашпировский: редакция спортивных программ ЦТ начала трансляцию «сеансов здоровья». Перед этим Кашпировский совершил ошибку, о которой сожалеет и сейчас: когда его спросили о количестве эфиров, он попросил всего шесть — на один больше, чем в Киеве. В том, что сеансы шли сразу перед программой «Время», многие усмотрели заговор: психотерапия, мол, имеет целью отвлечь народ от пустых полок магазинов. Однако, по словам тогдашнего председателя Гостелерадио Леонида Кравченко, сеансы «имели колоссальный успех, поэтому и место им нашли самое рейтинговое. Кашпировский на записи программы проделал маленький эксперимент: подходил, притрагивался слегка к каждому из готовивших съемку, и те, как снопы, падали. Впечатление было колоссальное. Всем, в том числе руководству ЦТ, было интересно, как это делается».

Винницкий маг потряс весь Союз. На ус­пех работало все — от хрипловатого уверенного голоса и гипнотического взгляда до тщательно продуманного сценария и аккомпанемента Фрэнсиса Гойи и Жан-Мишеля Жарра. Кодовые фразы вроде «лечебное влияние происходит с первой секунды нашего общения», гора писем на маленьком журнальном столе возле непременного стакана чая с лимоном, бесконечный список рассосавшихся спаек и рубцов, исчезнувших бородавок и родинок, уменьшившихся опухолей, безболезненно удаленных зубов, выросших волос и навсегда отброшенных костылей… По некоторым оценкам, программу посмотрело 300 миллионов человек. Газета «Советская молодежь» назвала 50-летнего целителя человеком года, министр здравоохранения Чазов предложил создать специальную лабораторию для изучения феноменов исцеления, а в 1991 году Анатолию Кашпировскому, единственному из врачей Советского Союза, предоставили трибуну ООН, с которой он предложил применить свои методы для борьбы с последствиями радиоактивного облучения, рубцами и СПИДом.

Интересно, что, комментируя эту и последующие истории сейчас, Анатолий Михайлович настойчиво называет свой метод «прямым внушением», а не гипнозом, и постоянно подчеркивает: «Установку на излечение можно создать без предварительного усыпления. Психотерапия, которой я занимаюсь, не связана с командами. Здесь не ставится принцип, кто кому подчинится». Однако на взгляд обычного человека прямое внушение от гипноза неотличимо. «Прямое внушение, о котором постоянно говорит Кашпировский, — считает Виктор Макаров, — это его авторская методика, и работает она в первую очередь из-за известности и харизмы ее автора, которые помогают погружать пациентов в сомнамбулический транс. В то время, когда он проводил массовые сеансы, феномен прямого внушения пытались исследовать, но Кашпировский последовательно отказывался от подобных экспериментов над собой. Сейчас он активно открещивается от занятий именно гипнозом, подчеркивая, что речь идет только о «прямом внушении», поскольку знает, что гипнотизировать с экрана запрещено законом. Анатолий Михайлович — человек крайне опытный и грамотный, он был активным участником огромного числа судебных процессов, и закон предпочитает не нарушать».

«Когда я хотел обезболить их двоих, у меня не клеилось. Я рассердился, ударил ладонью по столу, громко сказал: «Отклю­чилась быстро!» — и лицо сделал. А потом сам себя взвинтил и сказал: «Я силен как дьявол!» — вспоминал Кашпировский тбилисский телемост. Возможно, именно эта формулировка на фоне возрождения православия стала для него роковой. Или слишком уж сильно ужаснулись общенациональному помешательству скептики, анализирующие происходящее с позиций здравого смысла. В начале 90-х эйфория начинает спадать: появляется общественная организация пострадавших (классический пример жалобы: человек собрал­ся поужинать под телевизор и случайно впал в транс), назначена комиссия Академии наук, на Кашпировского заведено уголовное дело. Минздрав утонул в лавине писем про негативные последствия передачи. «После сеанса в течение 3—5 дней коридор был черный от количества людей, которые обращались за помощью из-за возникших психических проблем», — рассказывает психиатр Юрий Вяльба. Леся Юршова заявила на киевском телевидении, что во время операции на самом деле ощущала сильную боль и пела через силу. (Потом, на ленинградском канале, она отказалась от обвинения, но об этом ­узнали только ленинградцы.) Сейчас она утверждает, что неизвестные в 1989 году предлагали ей 250 тысяч рублей (!), чтобы сделать 20-минутную «досъемку» к операции: в той же рубашке лечь на тот же стол и сжимать кулаки, изображая искаженное болью лицо.

Врачебное сообщество словно очнулось от гипноза, чтобы обнаружить, что чудеса Кашпировского не всегда то, чем они кажутся. Вспоминает гипнолог Алексей Скрыпников: «Дедушка снимает кальсонную рубаху, и я вижу у него здоровущий келлоидный рубец. Как же, говорю, рассосался шов-то — вот же он! Да нет, говорит, вот тут он у меня был, а теперь, видите, нету!» Но было и нечто похуже галлюцинаций — острые психозы. «После «гастролей» Кашпировского многие пациенты рассказывают, что постоянно слышат его голос, что он заставляет их делать то-то и то-то, — жаловалась главный психиатр Новосибирской области Галина Прокофьева. — Одна женщина прибежала в церковь спасаться от голоса «целителя». Другая, следуя его «указаниям», выбросилась с девятого этажа». На целителя ополчилась и церковь, благо за параллелями с нечистой силой далеко ходить не требовалось. Кашпировский занял предельно жесткую позицию: врачам он заявлял, что не давал клятву Гиппократа. Церковникам, иронически именуя их ритуалы «процедурами», заявлял в интервью: «Я проповедую свою религию — воскрешение живых!»

27 июня 1990 года газета «Труд» собрала круглый стол, на котором психологи и ученые наперебой предупреждали об опасности внушения с экрана. На первой Всесоюзной конференции по биоинформационному обмену выступили 30 врачей и ученых, 28 из которых высказались категорически против сеансов. Но самый сильный удар нанес доктору Вадим Белозеров: он выпустил на экран конкурента, своего экс-коллегу, журналиста Аллана Чумака. До самой смерти Белозерова (который несколькими годами спустя в полном расцвете сил скончался от непонятной болезни) Кашпировский называл его предателем, с горечью вспоминая, как некогда сказал ему: «Сейчас люди в таком разгаре, что поставь бутылку из-под кефира, скажи, что вода в ней особенная, — и будут реагировать». Но репутация была подмочена. Кашпировский стал героем анекдотов. Все за­кончилось законом о запрете массовых лечебных сеансов, указом Ельцина и специальным приказом Минздрава. Но к тому времени Анатолий Михайлович уже успел сменить поле деятельности и страну проживания.

фотография: РИА «Новости»

Кашпировский во время телевизионных «сеансов здоровья» (1989)

С 1990 года он стал вести на польском телевидении столь же успешную программу «Телевизионная клиника А.Каш­пировского» (она просуществовала 3 года), а параллельно, как утверждает сам, оказывал поддержку на выборах Леху Валенсе. Двумя годами спустя в Чехии встретил свою любовь по имени Иржина и женился — в третий и последний раз. Написал монографию «Неспецифическая групповая терапия» и выпустил сборник афоризмов «Мысли на пути к вам», где много (хоть и довольно банально) размышлял о лидерах и стремлении к влас­ти. Видимо, недаром, поскольку осенью 1993-го Владимир Жириновский предложил доктору вступить в ЛДПР. В выборах он участвовал, уже находясь за границей, но, несмотря на это, в безоговорочном триумфе партии в Думе многие всерьез винили именно его. Глеб Якунин даже читал на заседании Думы «раскодирующую молитву», надеясь снять с депутатов бесовское гипнотизерское наваждение. Однако самому Кашпировскому было уже не до того: в 1995 году он окончательно решил переехать в Штаты, поскольку, как многие очень состоятельные люди в те годы, опасался шантажа и киднеппинга своей маленькой внучки.

Его последнее крупное «выступление» в девяностые случилось в Буденновске, куда он с благословения Жириновского отправился освобождать заложников. Известного каждому жителю Союза (не исключая боевиков) в лицо Кашпировского беспрепятственно пропустили в захваченную больницу к Басаеву, где он выторговал у террориста пять беременных женщин, а затем еще 30 заложников. Басаев, изначально выдвигавший 10 условий, после проведенного с Кашпировским дня был согласен на два: прекращение огня и стол переговоров. Однако российское командование предпочло штурм, оказавшийся неудачным. В следующем году он попытался организовать телемост с космической станции: сперва обезболить 10 пациентов из разных стран мира (без предварительного контакта с ними), а затем провести с орбиты 10 всемирных лечебных передач. Но после неудачи этого замысла стало ясно, что в чудесные исцеления, как и во многое другое, страна уже перестала верить.

Причиной предпоследнего (до «Сеанса» на НТВ) появления Кашпировского в новостях стала обычная поваренная соль, которую теперь использует Кашпировский на своих выступлениях для «установки на необыкновенные реакции». В декабре 2007 года после 10-дневных гастролей в Челябинске прокуратура изъяла у него 163 пакетика. Суд признал его виновным в незаконном занятии целительством и приговорил к штрафу в 1 700 рублей. За год до этого был еще один скандал, когда сексолог Игорь Князькин в прямом эфире передачи «Пусть говорят» плюнул в доктора, назвав его «маленьким человечишкой, мелким прыщом, мерзавцем и Гитлером нашего времени». Тот в ответ нокаутировал его профессиональным боксерским хуком. Сейчас большую часть времени Анатолий Кашпировский проводит в своем доме на Брайтон-Бич и самостоятельно клеит афиши на свои оздоровительные встречи в театре «Миллениум», куда собирает по сотне зрителей (справедливости ради — не только русских). Брайтонские блогеры, хихикая, постят фотографии объявлений в газете «Русская реклама»: «Методы А.Кашпировского охватывают все естество человека. Первое посещение — бесплатно! Билеты продаются перед началом встречи Инной и Лизой». Вся его семья тоже живет в Нью-Йорке: дочь — врач, сын — бывший профессиональный боксер, ныне бизнесмен. Последние годы Кашпировский сотрудничает с крупной компанией, которая занимается переработкой мусора, и много говорит в интервью о важности утилизации бытовых отходов. А приезжая в Мос­кву на съемки, селится в своей квартире в «депутатском» доме на Митинской; когда ее попытались отнять, Кашпировский, по утверждению «Коммерсанта», пообещал сделать импотентами всех, кто будет его выселять. За последние 20 лет он выступил в полусотне стран — только в США провел более 40 туров по 500 городам. Как и всю свою жизнь, Кашпировский много внимания уделяет физкультуре и гигиене, ежедневно выпивает 3 стакана отвара шиповника и спит 3—4 часа в сутки. «Я меньше всего дорожу собой, к себе отношусь очень небрежно, и это помогает мне выживать. В наше цивилизованное время я живу первобытной жизнью. У меня нет режима сна, режима питания — я подчиняюсь только зову чувства». После смерти он надеется на кремацию и уже придумал надпись на собственном надгробии: «Я сделал много, но мало».