Русская дичь

Теперь уже ни для кого не секрет, что я много езжу по миру. Я много где побывал и видел все, чего обычно ждут от дальних странствий: старинную архитектуру, экзотическую пищу и всякое такое. Но езжу я по работе, бываю в основном в столицах и, не имея времени копнуть глубже, избрал следующий способ познания культур: я ищу безумную дичь. Штаты стали таким постным местом, таким пустырем безвкусицы, такой пустыней корпоративной, если можно так выразиться, безликости, что любая возможность отыскать безумное заграничное говно для нас — как дар свыше. Тревожит меня, однако, то, что дичь сейчас в дефиците даже за пределами США. (Вот удобная карта — для тех, кто не совсем уверен, где это находится.)

Злобное чудовище глобализации протянуло свои богомерзкие красно-бело-синие щупальца по всему миру. В результате даже в городе с таким экзотическим на слух названием, как Будапешт, за углом всегда найдется Burger King, в ближайшем кинотеатре будут показывать «Симпсонов» (на английском), в автоматах будет стыть диетическая кола, а радио — играть “My Humps”. Америка распространяется по планете, как культурный ВИЧ, и конца этому не видно.

Я обожаю Японию, потому что это одна из немногих стран, чья культура словно бы обладает иммунитетом против американской заразы. Пропуская чужое влияние сквозь сито своей непохожести, японцы преподносят результат как нечто совершенно неотъемлемое, посконно свое. Недавно я впервые побывал в России, и поездка эта оказалась очень приятной по той же самой причине: с большим облегчением я убедился, что и в Европе пока еще хватает безумного шита (и пусть остальная Европа не жалует Россию драгоценным титулом европейской страны, географически Москва и Санкт-Петербург расположены строго в границах европейского континента).

Американцу Россия представляется местом странным. Здесь пленку словно крутанули назад: страна с переменным успехом пытается прийти в себя после векового хаоса и беспредела, ничего толком не работает, никто не успел открыть для себя прелесть пользования дезодорантом, зато процветает коррупция. Из больших городов — ни ногой: на окраинах творится такое, о чем лучше не знать, к тому же там могут похитить. Паспорта обязательны — без них иностранцев похищает коррумпированная полиция. Говорят, даже таксисты в основном не таксисты, а похитители. Из Москвы в Петербург нам пришлось лететь: друзья предупредили, что на трассе можно встретить вооруженных мужчин — и готово, похитят опять. Как я понял, киднеппинг в России вообще в топе. Крайне пугающая перспектива — главным образом из-за своей неопределенности. Само слово описывает лишь процедуру насильственного увода, продолжение остается за скобками — случиться может что угодно. Убьют? Трахнут в жопу? Потребуют выкуп? Продадут в бордель? Будущее оказывается книгой, открытой на первой странице. С такими вот мыслями в голове я бродил по центральным улицам Москвы и Петербурга и обнаружил, что места эти удивительно приятные, особенно если учесть, что находятся они в стране, которая всего пару десятилетий тому назад прямо-таки разрушилась до основанья. То есть, конечно, воду из-под крана пить пока нельзя, но не все же сразу.

В общем, откиньтесь на спинку кресла и приготовьтесь к захватывающе ксенофобскому туру по самым странным моментам моего чрезвычайно краткого визита. Чтобы потешить вас, я украсил этот пост роскошными гомоэротическими плакатами русской поп-звезды с прической «рыбий хвост». «Рыбьи хвосты» популярны в России по сю пору. Итак, за мной, читатель!

Люди

Относительно русских существует масса стереотипов, но по крайней мере один из них — совершенная правда: бухают. Сразу после работы — а иногда и раньше — они собираются на улицах и хлещут пиво и водку так, словно завтра конец света. В первый же вечер в России мы с приятелем шли по подземному переходу неподалеку от Красной площади и встретили совершенно пьяного чувака, который плясал под чудовищное техно и адски вопил. На голове у него красовалась русская меховая шапка, расстегнутая рубаха обнаруживала бледное потное пузо, подергивавшееся в такт музыке. Вот и он, собственно.

Чувак повис на мне и что-то прокричал по-русски. Он, похоже, ждал, что я отвечу, но поскольку русские фразы меня посещают не чаще, чем месячные, я несколько засмущался. В общем, в итоге я не придумал ничего лучше, чем передать камеру другу и включиться в русские импровизированные танцы. Русский нахлобучил на меня эту здоровую шапку, и секунд сорок пять мы отжигали, как мало кто до нас. Пожалуй, ничего более впечатляющего со мной в России не случилось — ни до, ни после.

Еда

Я до сих пор до конца не уверен, из чего состоит русская кухня, однако, как и ожидалось, мясо играет в ней важнейшую роль. Мог ли я пройти мимо ресторана с такой прямолинейной вывеской? Как только мы ее увидели, вопросов, где мы будем обедать, больше не возникало. Официанты щеголяли в странных охотничьих нарядах из меха, стены усеивали мертвые звери и оружие времен первобытного строя. В целом все это было похоже на болезненную сходку хищников, где, пока поедаешь одних, другие примериваются к тебе самому. Стену над нашим столиком украшали лютые белки, а по соседству стоял реально пугающий волк.

Меню оказалось еще причудливее интерьера.

Я, собственно, собирался избегать плоских шуток, но, черт побери, «Бобер под брусничным соусом» — это лучший эвфемизм для менструирующей вагины со времен выражения “muff marinara” (то есть «п…да в томатном соусе». — Прим. перевод.). Я, конечно, отведал. То есть на самом деле сначала я заказал медведя, но медвежатина кончилась. На медведей, видите ли, большой спрос.

Оставался бобер. Вам, должно быть, интересно, что же за брусничный соус такой (жителю Калифорнии Шеридану неизвестно английское слово cowberry, как, очевидно, и сама ягода. — Прим. перевод.), но, боюсь, даже попробовав, я не приблизился к пониманию этого феномена. Тем не менее могу с полной уверенностью утверждать, что бобрятина — самая гнусная и тошнотворная дрянь из всего, что я имел несчастье совать себе в рот. В свое время я напробовался всякого, и в том, что касается экспериментов с едой, у меня луженый желудок, но на этот раз меня чуть не вытошнило — еще до того как я успел толком прожевать. Это был впечатляющий вкус — вкус заразы, вкус жалкой, унизительной смерти. Примерно таким я представлял себе сырое крысиное мясо. В общем, вот вам урок: если увидите в меню бобра и захочется новых ощущений (или просто понадобится предлог для шуток из области телесного низа), не делайте этого. Сами пожалеете. Попробуйте лучше дикого кабана.