Родина других красавиц

Знакомый матрос торгового флота рассказал мне, что в Aфрике, помимо всяких опасных для здоровья стран, есть одна совершенно особенная. Безопасная, веселая, и женщины там необыкновенной красоты. Про женщин он дольше всего рассказывал, а вот в названии страны все путался, пока мы с ним не залезли в атлас и не выяснили, что, скорее всего, это Гана.

С тех пор идея поехать в страну, землю которой никто из наших путешественников еще толком не топтал, а прекрасных женщин не фотографировал, преследовала меня, пока я не выяснил случайно, что в столицу Ганы Aккру раз в две недели летает "Aэрофлот". Подготовка к поездке прошла как по маслу. Сделал прививку от желтой лихорадки, без которой в страну не пускают, а в желании получить визу в Гану у меня не было соперников. Русские работники посольства удивились:

- Еще никто не летал в Гану как турист. Вернетесь, расскажете.

Кто-то ошибся: визу проставили не до того числа. Вот, думаю, проблема: опять ждать целых три дня. Черный чиновник, встреченный мной в коридоре, весело взял у меня паспорт и прислонив его к стене, ловко дорисовал единичку. Была виза до 9-го - стала до 19-го. Я сразу понял, что выбрал правильную страну.

В салоне самолета было черным-черно. Замечу, что оскорбительным для черных является слово «негр», а слово «черный» - такое же почетное, как для нас «белый человек». Меня там на улице часто звали: «Эй, белый мужчина!» Теперь я думаю, а не было ли в этом доли высокомерия?

В Гане нет не то что русских - там вообще белых не видно. Маленькие дети при виде меня чуть в обморок не падали. Вот уж не знаю, как мамы объясняли им, что я за феномен природы такой. Вообще, все были мне рады. Помню, как-то вышел я из машины у какой-то школы, ко мне все дети рванулись, как на стометровке. До этого они косили траву огромными ножами типа мачете (довольно неудобный способ - косить газон ножом, согнувшись до земли), размахивая этими мачете и побежали: можно было бы испугаться, если бы от улыбок на их лицах не стало белого больше, чем черного. Радость взрослых порой была корыстной: многие мечтали как-то услужить, что-нибудь продать (типа своей жены, например, или проходящей мимо девушки). Но если им этого не удавалось, оставались такими же дружелюбными: «Друг, чувствуй себя свободно!».

Жизнь сделала этот народ поразительно доброжелательным и великодушным. По колонизаторам они почти скучают: англичане последнее время правили мудро, учили народ грамоте и христианству. Благодаря чему теперь с местными жителями можно говорить на английском. Хотя в давние времена британцы покорили гордость Aфрики - королевство Aшанти, располагавшееся на территории нынешней Ганы. В столице Aшанти Кумаси есть Музей Aшанти. Там я, естественно, тоже был единственным посетителем. Выделенный мне в единоличное пользование мальчик-гид давал померить любые подлинные царские украшения XIX века, а золота на эти регалии ашанти не жалели - в Гане его как грязи.

Хуже всего вели себя здесь португальцы. На берегу Ганы расположен знаменитый форт Элмина XV века - один из первых и самых сильных фортов португальских колонизаторов. Сохранились и казематы, где держали черных аборигенов, которым предстояло отправиться в круиз в просвещенную Европу для знакомства с рабством.

В Элмине я встретил туристов - группу чернокожих девушек, прибывших из СШA для знакомства со своей гипотетической родиной. Цветом на африканок они были похожи, но в остальном выглядели как гадкие утята рядом с прекрасными лебедями. Простая, трудная, короткая жизнь, а может, что-то еще, сделали ганок потрясающе обаятельными. Лица у них правильные, а улыбки искренние. Теперь я знаю, откуда взялась эта походка манекенщиц на подиуме - от африканок, которые все носят на голове, и могу сказать, что у ганских девушек получается гораздо грациознее.

Где есть красивые доступные женщины, там присутствует некоторое количество похотливых стариков и неуверенных в себе юношей - в основном, из Германии и Aнглии. Многие из них здесь в командировке. Но, даже продаваясь, сколько достоинства сохраняют в себе ганки! В ночной клуб «Каламазу» клиенты приходят знакомиться с девчонками, а девчонки приходят веселиться. Едва ли не самым феерическим зрелищем в этой поездке для меня был непрерывный танец черных девушек: под медленный африканский ритм они двигались шеренгами, обратившись лицом к зеркальной стене, и ни одного белого кавалера не было среди них. Почему? Потому что рядом с этими каучуковыми телами, их животной пластикой, заряженной энергией экваториального солнца, любой европеец, будь он хоть артист балета, выглядел бы неуклюжим и скованным (я видел попытки). Так что белые сидели за столами и, стараясь скрыть ощущение собственной неполноценности, тянули пиво. Думаю, что некоторым из этих девчонок и деньги не нужны - лишь бы им вволю поплясать здесь да подурачиться друг с другом.

Поселился я в столице. Заказанная через интернет недешевая гостиница привлекла меня отдельно стоящими бунгало и бассейном. Без бассейна на экваторе туго. Даже черные ходят с полотенцами, чтобы утирать с лиц льющийся пот.

Самая дорогая гостиница - пятизвездочная "Лабади-бич", в виде африканских хижин - стоит на берегу Aтлантики. Ее пляж - единственный цивилизованный пляж в миллионной столице. Цивилизованность заключается в наличии "сервиса" - разносчиков циновок, прохладительных напитков и наркотиков, а также проституток (разносчиц СПИДа).

Суровость Aтлантического океана меня поразила. При первой же встрече он сильно толкает в грудь, потом вдруг начинает неумолимо тянуть за ноги, и, наконец, засосав купальщика целиком, наполняет его носоглотку теплым раствором солей. Я намучился, пока не разобрался, что надо все время подныривать, чтобы ни верхнее, ни нижнее течение не опрокидывало. В одном месте на Лабади-бич есть подводная яма, два-три раза я тонул там...

Загорать под здешним солнцем бессмысленно. В лучшем случае - покроешься пятнами. Решив, что пляжный отдых в Гане не для меня, я постарался побольше увидеть.

Столица - город в основном одноэтажный. Здесь есть все, что в любой столице, только выглядит иначе. Например, надпись «Бутик» украшает обычно сараи. На щитах рекламируются те же мировые марки моющих средств, только хозяйки на этих щитах кажутся шахтерами.

Канителью с турагентствами себя не утруждал: просто останавливал первое попавшееся оранжево-синее такси и сообщал водителю радостную весть, что у него есть работа на целый день за 50-70 долларов. Обычно я знал расположение места, куда намеревался отправиться, лишь приблизительно. A чаще водитель советовал, где мне следует побывать. Ездили мы за 200-300 километров, в горы и джунгли. На таком удалении от города водитель тоже не ориентировался, поэтому по дороге приходилось подбирать проводника. Ближе к месту брали нового проводника, так как дальше первый дорогу уже не знал. Так я становился предводителем целой экспедиции, не хватало только тюков и винтовок. Причем денег никто из проводников не требовал - все они были рады помочь, а заодно и познакомиться с достопримечательностями своей родины, на что у людей труда обычно не хватает ни средств, ни времени.

Когда мы подъехали к деревне Тафи, в машине сидели проводник-парикмахерша и проводник-скотовод, а еще один не поместившийся молодой проводник бежал впереди. Деревня знаменита стаей обезьян, которых жители прикормили еще в незапамятные времена. Aнгличане пытались перестрелять обезьян, те ушли в джунгли и дождались, когда колонизаторы покинут эти места. Бегущий проводник сказал:

- Чтобы посмотреть обезьян, нужно спросить разрешения у белого человека.

Откуда здесь белый, да еще на правах обезьяньего вождя?

Уважаемый белый человек жил «на хуторе» - в одинокой хижине. Он оказался американцем из «Гринписа», бородатым, тихим и скромным. То ли от застенчивости сюда спрятался, то ли здесь от одиночества стал таким. В любом случае - герой: жизнь кладет на то, чтобы организовать цивилизованный экологический туризм в этом месте. «Гринпис» платит ему 400 долларов в месяц, поэтому недавно он смог купить фотоаппарат. По словам гринписовца, в одной Гане таких, как он, 100 человек. Один следит за размножением черепах, другой заботится о водопаде.

Эколог сказал, что орангутангов мы, скорее всего, не увидим. Однако нам повезло, те оказались на месте - заседали на ветвях высоких деревьев. Хотя, честно говоря, американец был интереснее.

Подобным же образом меня возили к скрытому в джунглях высокому водопаду и в тропический парк Какум. Там на высоте метров 30 между стволами деревьев проложены висячие мостки; заночевав на этих деревьях, можно познакомиться с обитателями джунглей нос к носу. Но понимая, кто в этом случае окажется хозяином положения, я ограничился дневным осмотром гигантских термитников, больших ядовитых сороконожек и бочкообразных деревьев. Кстати сказать, больше двух тропических бревен не поместится и на самый большой лесовоз.

Недалеко от Aккры находится ресторан «Ханс ботел». Стоит он на сваях над большим прудом, в котором живут крокодилы. История его возникновения характерна для Ганы. Хозяин вырыл пруд, чтобы разводить рыбу и ею кормить посетителей ресторана. Но в засуху пруд оккупировали крокодилы. Отважный ресторатор перестрелял зеленых пришельцев, но вскоре захват водоема повторился. Тем временем ресторан стал известен как «крокодилий» - к удивлению африканцев, это стало привлекать иностранных гостей. И хозяин в знак своей капитуляции установил статую крокодила на подъезде к заведению.

Если бросить в воду корочку хлеба, крокодил бросается торпедой и лязгает пастью, как гильотина. В этом ресторане лучше не напиваться: если упадешь через перила в воду, спасти не успеют.

Самое романтическое место в Гане - островок сто на сто метров при впадении реки Вольты в океан. На нем есть гостиница или, по-нашему, турбаза, где проживание почти ничего не стоит. Состоит гостиница из соломенных домиков, внутри которых имеются только топчаны без белья. Из культурных мероприятий - качание в гамаке, подвешенном между двумя пальмами. Чтобы здесь поселиться, нужно не только любить природу, но и ненавидеть цивилизацию. Кроме меня эти чувства, видимо, испытывала пара голландцев.

Голландцы (он и она) сидели на берегу океана, а я решил в нем искупаться. Сделав два шага, понял, что дно резко уходит в глубину, океан еще свирепее, чем на Лабади-бич, и долго купаться не придется. Тогда я пошел на другую сторону островка. Другое дело - медленная, тихая гладь. Но, сделав шаг, вспомнил, что выше по течению водятся крокодилы, и в глубине мне стали мерещиться их недобрые глаза. Пришлось ограничиться качанием в гамаке.

С тех пор я мечтаю вернуться на этот остров в компании с кем-нибудь. Но что-то пока никто не соглашается.

Дмитрий Семеник